Баффер

Эффекты? Мигание, детекты, полет.

– Ибо видимое временно, а невидимое вечно.

Пальцы? Норма. И мему на час.

Дойдя до моста, присел на ржавый столбик и начал ждать. Отсюда через поля было видно, как из деревни потянулись люди, человек тридцать. Много идет, Степаныч про десятерых говорил. Или он не все сказал, или деревенские, кто поглупее, увязались посмотреть. Скучно народу без новостей, телевизор тут плохо берет, вот и пошли. Всей толпой. Это плохо, толпа – штука неприятная, да и тем, кто идет с разговором, будет проще за собой силу чувствовать. Ну да ничего, как-нибудь справлюсь.

Впереди шли человек пять. Мужики, все разные, но как-то неуловимо одинаковые. Группа это, команда. Можно бандой назвать, вряд ли ошибусь. И еще те, что я засек сейчас в лесу, с другой стороны от Студента. Семь человек, значит, в основной группе, причем открыто – только пятеро. Зачем идут? Поговорить, прогнуть меня, можно было бы и меньшим числом, или просто за компанию увязались? Или надеются, что я не успею всех парализовать? Лидера я знал, дядька про него рассказывал – бизнесмен, раньше служил, сюда на трех машинах приехал, постоянно ездит по округе, дела какие-то вести хочет. И теперь он идет ко мне с такой свитой? Зачем?

Первый из идущих шагнул на доски моста.

Появиться.

Толпа остановилась, смешавшись. Задние, кому меня было не видно, напирали некоторое время, подходили отставшие, о чем-то переговаривались шедшие впереди. Главный, высокий мужчина с русой, наполовину поседевшей головой, шагнул вперед, ко мне. В самом деле, как в вестерне каком.

– Привет, колдун.

– Привет, городской.

Похоже, мирно мы уже не разойдемся.

– С чем пришли?

– Так вот, поговорить пришли. Или нельзя?

– Граждане Российской Федерации имеют право собираться мирно, без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации. Так сказано в Конституции, кажется. Вы как, мирно?

– Мирно, колдун, мирно.

– Тогда идите. Отсюда. Нет у меня охоты говорить.

– А придется.

Сильный такой мужик, уверенный в себе. Не договариваться он пришел, а условия ставить. Тогда зачем ему нужны свидетели? Не приму условий – начнут стрелять?

– В деревне ребенок умер.

– Вот как?

– Вот так. По грязи этой два дня не могли в райцентр отвезти, на третий уже поздно было.

– За два дня до Гнединска на руках дотащить можно.

Он мотнул головой.

– Можно или нет, то дело третье. У тебя есть переход.

– Ну?

– Есть, я знаю. Ты мог спасти ребенка!

Щас я стану оправдываться, жди!

– И ты мог. Вон какой крепкий, наверняка бы и за день донес.

– То есть ты специально не стал помогать людям?

Вот что с ним сделать? Не хочет человек мирно все уладить.

– У меня есть причины не делать этого.

– А у меня нет причин не спросить, почему ты позволил кому-то умереть. Ты не думай, что тут один такой. Избранный.

Он поднял руку, и зажег над ладонью небольшую шаровую молнию. Совсем маленькую, сантиметра два в диаметре.

– Это хорошо, в деревне маг будет. Только ко мне не лезь, и мы как-нибудь поладим.

– Поладим. – Молния погасла. – Значит, так – я знаю, что у тебя есть возможность быстрого перехода в большие города. Предлагаю переселиться к нам. Там и людям сможешь помогать, и тебе спокойнее будет. Я узнал, нет у тебя ничего, чем можно было бы защититься. У меня – есть.

Он снова зажег молнию, подбросил.

– С тебя переходы и невидимость, с нас безопасность.

– А если не соглашусь?

– Согласишься. Не дурак же ты, от нормальной жизни отказываться? Да и должок за тобой!

«Где я».

– Замри. Замри.

«Где я».

Порядок.

Стоявшие напротив задергались, озираясь и проверяя, кого парализовало, а я потер глаза и посмотрел на них. Говоривший со мной дернулся, потом хмыкнул.

– Что, не подействовало? Может, сдохла твоя магия?

– Подействовало. Замри.

Шаг, вынуть руку из кармана, поднять пистолет к его голове, выстрел.

Тело упало под ноги шарахнувшимся людям, кто-то выругался матерно.

«Где я».

Все тихо. Мрачно посмотрел на чего-то ждущих городских. Не знаю, команда они или нет, но, потеряв так просто своего старшего, они смутились. Иной лидер подавляет приспешников, потеряв его, они не сразу понимают, что нужно делать, особенно когда на тебя пистолет уже наставили. На это я рассчитывал, это и произошло. К тому же они поглядывали на лес, все еще ожидая чего-то, их простой план не предусматривал того, что мне не обязательно видеть цель, чтобы кинуть оцепу.

– А теперь слушайте внимательно и не говорите потом, что неправильно поняли. Мне насрать на то, какие у вас были планы и чем вы оправдываете свои действия. Они затрагивают меня и мою жизнь, поэтому я вправе сделать все, – я выделил интонацией, – чтобы у вас не получилось.

Стоявший на коленях рядом с убитым молодой мужик потянулся куда-то к поясу.

– Замри. Так вот, в этих местах никто и ничто не может мне приказывать. Неважно, по какой причине, неважно, во имя чего – я, и только я определяю, что и как я буду делать. Кто попробует возразить – умрет. И не один. Сейчас у меня есть дела, а завтра с утра я приду и убью всех, кто приехал в Белое вместе с этим вот. – Я кивнул на труп. – Женщин, детей, мне похрен, всех положу.