Баффетт. Биография самого известного инвестора в мире

Благодаря двум тысячам акций Отиса Стэнтона доля Уоррена в Berkshire Hathaway подскочила до 49 % – этого было достаточно, чтобы обеспечить ему контроль над компанией. Захватив желанную добычу, в один апрельский день он встретился в Нью-Йорке с Кеном Чейсом и отвел его на кишащую людьми площадь на углу Пятой авеню и Сентрал-Парк-Саут, где купил два мороженых на палочке. Откусив пару раз, он перешел к делу: «Кен, я бы хотел, чтобы вы стали президентом Berkshire Hathaway. Как вы к этому относитесь?» Он объяснил, что теперь, когда у него есть контроль над компанией, он сможет сменить руководство уже на следующем заседании правления[339]. Чейс, несмотря на все намеки Рубина, который убеждал его не соглашаться на другую работу, был ошеломлен тем, что его выбрали, и согласился молчать до заседания совета директоров.

Не понимая, что их судьба уже решена, из Нью-Бедфорда приехали Джек Стэнтон с женой, чтобы встретиться с Уорреном и Сьюзи на завтраке в отеле Plaza. Китти Стэнтон, более напористая, чем ее муж, отстаивала интересы Джека. Пытаясь найти аргументы, которые подействовали бы на Баффеттов, Китти выложила козырь. Баффетт, конечно, не станет ниспровергать наследственную текстильную аристократию Новой Англии, которая держала этот бизнес на протяжении многих поколений, только ради того, чтобы его возглавила цеховая крыса вроде Кена Чейса.

В любом случае, было уже слишком поздно и для Джека, и для Сибери старшего, который правил единолично, не имея друзей в совете директоров. Он не нравился даже собственному председателю правления, Малкольму Чейсу. Поэтому, когда сторонники Баффетта организовали его выдвижение в совет директоров на специальном собрании 14 апреля 1965 года, его поддержала большая часть совета[340].

Через несколько недель Баффетт прилетел в Нью-Бедфорд, где его встретили статьей в газете New Bedford Standard-Times о «внешних силах», захвативших компанию[341]. Содержание привело его в ярость. Единственный урок, который он усвоил после Dempster, заключался в том, чтобы никогда не позволять заклеймить себя как ликвидатора, заслужив тем самым ненависть всего города. Баффетт поклялся прессе, что будет вести бизнес как прежде. Он отрицал, что в результате поглощения произойдет закрытие фабрики, и публично связал себя этим обязательством. 10 мая 1965 года в штаб-квартире Berkshire собрался совет директоров. Вице-президенту по продажам, уходящему в отставку, вручили серебряный поднос, утвердили протокол последнего заседания и повысили зарплату на 5 %. Собрание приобрело сюрреалистический характер.

Семидесятилетний Сибери произнес небольшую речь, похвалив себя за успехи. Затем он подал прошение об отставке. Джек Стэнтон добавил горькое замечание от себя, сказав, что, если бы он стал президентом в декабре, это наверняка означало бы «дальнейший успех и прибыльную деятельность». Совет директоров терпеливо его выслушал, а затем принял отставку и у него. Оба Стэнтона вышли из зала.

Затем совет директоров избрал Баффетта председателем и утвердил Кена Чейса в его новой должности управляющего обреченной компании, которую Уоррен, поддавшись безрассудному порыву, приобрел ценой стольких усилий. Несколько дней спустя в газетном интервью он пояснил свое понимание текстильной отрасли. «Мы не “за” и не “против”. Это деловое решение. Мы пытаемся оценить бизнес. Цена – значимый фактор в инвестициях. Мы купили Berkshire Hathaway по хорошей цене»[342].

Позже Уоррен скажет: «Представьте, что вы идете по улице и видите сигарный окурок, промокший, отвратительный, вам противно его брать в руки. Но он бесплатный, и его, может быть, хватит на одну затяжку. В Berkshire затяжек больше не оставалось, так что у меня во рту был только мокрый окурок. Это была Berkshire Hathaway в 1965 году. И в этом окурке застряла куча моих денег[343]. Лучше бы я никогда не слышал о Berkshire Hathaway».

28. Сухой хворост

Омаха, 1965 – 1966

«Когда умер отец, все пошло вверх дном, – вспоминает Дорис, – все полетело в тартарары. На отце держалась вся семья. Без него из-под нас как будто выбили опору».

Лишившись Говарда, Лейла стала зависеть от Уоррена, Сьюзи и их семьи. Внуки приходили к ней по воскресеньям. Она давала им с собой на церковную службу пакеты с конфетами, затем брала их на обед и давала деньги, если они правильно вычисляли итог по счету. После обеда она вела их в магазин Woolworth's за игрушками, с которыми они будут играть у нее дома. Она решила проблему своего одиночества по-баффеттовски, заключая сделки с внуками, чтобы они оставались с ней как можно дольше.