БАГ

– Это мне? – зеленые глаза стали еще больше. Милое личико, но неестественно бледное. Она схватила колечко и переплыла к камню, на который тут же сложила руки, высунувшись по пояс из воды. Левую руку украшал мой подарок. – Спасибо, сестрицы завидовать будут.

– Не за что, а чего ревела, случилось, что или обидел кто?

– Жалко… – снова всплакнула русалка.

– Кого жалко, утонул кто?

– Волка жалко. Он приходит вечерами на берег и долго воет, да жалобно так, что прямо мурашки по коже, и слезы сами текут. А потом убегает и по лесам прячется.

– Волк что ли прячется в лесу?

– Да почему волк-то? Парень молодой… Жалко его, – и навка снова собралась зарыдать.

– Запутала ты меня. Тебе кого жалко-то – волка или парня?

– Парня…И волка тоже.

– Ничего не понял.

– А что непонятного? Говорю же, волк воет жалобно, а парня тоже жалко. Обоих жалко, хотя и не два это, – и русалка нырнула в воду, так и не объяснив мне ничего толком.

Получился у нас разговор Обезьяны с Тигренком, когда они искали клад:

«Клад – это то, что покладено? – Не покладено, а положено! – Нет! Не положено, а закопано! – Не закопано, а зарыто!».

Поди, пойми. Отойдя от берега, начал думать про поход на кладбище, и про горести навки вскоре забыл…

Приближалась ночь, до восхода луны оставалось меньше часа. Приближалось и старое кладбище. Оно не походило на те погосты, где хоронят сейчас. Никаких оградок, памятников и прочей атрибутики. Это было место, огороженное некогда глубоким рвом, который сейчас обвалился и был не глубже аршина. Могильники располагались по кругу. Некогда высокие курганы со временем сгнили, и частично провалились. Каждое захоронение было обложено камнями. И если смотреть на него сверху, то казалось бы, что какой-то ребенок нарисовал солнышко с лучиками. Вот только серединой была могила, а лучами притащенные каменные глыбы.

С погоста дул неприятный ветерок, но запаха гниения и разложений не ощущалось. Взошедшую луну эпизодически накрывали свинцовые тучи, от чего она проглядывала среди них кровавым пятном. Кладбищенские деревья казались истуканами, которых поставили охранять покой умерших. Территория была явно заброшена и не ухожена, вся заросшая травой по колено. Обычная осока и тимофеевка, ковыль и прочие полевые дикоросы. Заветного колокона среди них не встречалось.

Значит, идея насобирать нужной травы по-быстрому провалилась. Нужно идти вглубь погоста, и почему-то уверенность, что колокон будет расти на могилах, также увеличивалась с каждой секундой. И она оказалась верной. Первый цветок, темно фиолетовый и светящийся прозрачным светом, нашел почти в центре захоронений. Он чем-то напоминал кувшинки, которые встречаются на пруду. Такие же мясистые листья, короткий стебель, и небольшое соцветие, мерцающее в ночи при отблесках луны.

Миланья предупреждала, что брать нужно лишь сами цветы, а листья и стебли избегать трогать. Но попробуй к ним подберись и не коснись ничего. А почему не касаться? Может листья и стебель ядовиты? Я пропустил через растение силы стихий, как меня учил Буян, постарался вникнуть в суть цветка. Почувствовал, как по нему струится сок, как лепестки колышет ветер. Сработало Восприятие. Я заметил, что во время очередного проблеска, когда лунный свет касается соцветия, Цветоножка вырастает на 5-6 сантиметров. Но стоит ночному светилу скрыться за покровом туч, как она опускается на прежнее место. Вот он шанс. Я дождался очередного прояснения, и с аккуратностью минера и терпением часовщика, отщипнул цветок. Поучилось!

«Вы собрали цветок колокона 1 шт. Осталось 14», – отписалась система.

Охота по сбору коварного растения продолжилась. За два последующих часа мне удалось добыть уже 12 растений. Тринадцатое стало для меня несчастливым (прямо по примете). Луна продвигалась по небосклону, еще полчаса и ее свет уже не будет попадать в нужное мне место, еще и облаков стало гораздо больше. Я начал торопиться и задел-таки стебель. Ожидал укола, ядовитого ожога, но только не это.