Багамарама

Всю ночь до утра мы отбивали цемент, высвобождая из самодельной кладки баллоны для сжатого воздуха. В общей сложности, включая «удачное приобретение» Ортиса, их оказалось тридцать четыре штуки. Надо сказать, старье, которое приволок на борт мой незадачливый пассажир, было куда тяжелее моего собственного снаряжения: каждый весил фунтов по восемьдесят. Я как следует покопался в ангаре, наскреб пару галлонов черной краски, и мы быстренько выкрасили все баллоны в одинаковый цвет — любо-дорого посмотреть, ни за что не отличишь свои от чужих.

Кончив с покраской, мы водрузили железки на попа, чтобы обсохли хорошенько, и я принялся названивать по телефону. Надо было кровь из носу состыковаться с целой кучей народа; получалось не так складно, как хотелось бы, и тем не менее к полудню я прошелся по списку. Все без исключения были оповещены и знали, что кому делать. Да, было и нытье, и скулеж, и протесты в самых разных вариациях, но поскольку действовать приходилось быстро и никто не предложил лучшего плана, в итоге сошлись на моем. Час пробил.

Я нимало не сомневался, что с тех самых пор, как мы высадились в Ла-Донне, за нами следят — как минимум один человек из команды Ортиса. Правда, я всерьез рассчитывал, что главарь строго-настрого запретил ему проявлять самодеятельность и лезть на рожон без особого на то распоряжения. Короче говоря, мы беспрепятственно соорудили этакую пирамиду из баллонов, уложив их наподобие поленницы посреди покатого травяного спуска, который вел к реке от самого дома. Здесь нас было видно как на ладони, да и нам открывался прекрасный обзор. Мы вынесли на улицу пару старых плетеных кресел, холодильную сумку с охлажденной водой, уселись и стали ждать.

До полнолуния оставалась пара дней. Начался массовый лов креветок, которые уходили в океан из тихой стоячей заводи. Лагуну заполонили десятки лодок и лодчонок, и хотя до сумерек было еще далеко, у каждого на борту висели мощные фонари, которые привлекали к судну мигрирующих ракообразных, дабы рыболовы могли беспрепятственно вычерпывать их бреднями на длинных рукоятях. На закате подошли и встали на якорь ярдах в пятидесяти друг от друга еще три кораблика. Они легко вписывались в общую картину. Подумаешь — местные пареньки решили искупнуться и попьянствовать на воде, а если повезет, вернуться домой с уловом (пара фунтов креветок к общему столу не помешает). Я точно не знал, кто на чем приплывет — лишь бы не на полицейских катерах и желательно, чтобы все были разные. Вышло тютелька в тютельку. Тут был один рыбацкий бот и две прогулочные яхты. На палубе у них суетилось по трое из команды, и неизвестно, сколько еще народу засело в трюме в ожидании сигнала к действию.

Дрыщ вырыл ямку возле баллонов, сыпанул на дно щепок для розжига, сверху уложил сухих поленьев. Комары прямо-таки зверствовали. Сейчас бы костерок запалить — сразу бы полегчало, да только этот ход мы приберегли на потом. Еще успеется.

Около десяти вечера послышался хруст колес по гравию, хлопнули двери. Дрыщ зажег спичку и подпалил сушняк под дровами. Огонь медленно разрастался, поедая поленья, стрелял искрами и шипел, а мы с самым простецким видом сидели рядом и ждали, когда гости подберутся поближе.

— Мистер Частин?

Мы с Дрыщом неторопливо поднялись: со стороны дома приближались шестеро. Никто открыто не демонстрировал стволов, но я не сомневался, что все до зубов вооружены. От таких типов, кроме подлости и коварства, ожидать нечего. Двоих я сразу узнал: хлыща с козлиной бородкой и Рауля. Видно, Козлиная Бородка был тут за старшего. Здоровяк Рауль, казалось, за последнее время сильнее раздался вширь. Он разминал плечи и щелкал костяшками — явно горел нетерпением ринуться в бой и воздать мне за сладкую жизнь, которую я устроил ему на парковке возле Бейпойнта.

— Где Ортис? — спросил я.

— Секунду, — ответил Козлиная Бородка.

Он дал знак разделиться, и четверо его людей рассеялись по территории. Бородка под охраной здоровяка остался при нас; он стоял и молча следил за действиями своей команды. Первая пара отправилась к ангару; бандиты прыгнули на борт «Лоботряса», весь его облазили, обшарили до последнего закутка. Другие обыскали старый дом, один даже заполз под сваи с фонариком и заглянул под дощатый пол. Покончив с инспекцией, пары перегруппировались и всей гурьбой двинулись к реке: разведать, что там да как. Мы направились следом. Бандиты по-испански о чем-то посовещались, Козлиная Бородка обернулся ко мне и спросил:

— С какой радости столько народу на воде?

— Креветки уходят, — ответил я. — И разве ж это много? Тут в выходные еще и не такое творится.

Старшой уставился на реку, пристально разглядывая шлюпки, яхты, ботики. Когда он удовлетворился осмотром, мы вместе вернулись к костерку. Рауль шел за мной по пятам и жарко дышал мне в спину.

Визитеры подошли к баллонам. Теперь я и сам не отличил бы старые от новых. Главный латинос достал сотовый телефон, тыкнул несколько кнопок, что-то буркнул по-своему и сунул трубку в карман.

— Присядьте, — обратился он к нам с Дрыщом. — Минутку обождем.