Багатур

— Нервные больно, — пробурчал Олег. — Да, савраска?

Конь мотнул головой, будто соглашаясь.

Глубокие следы, оставленные слева от дороги, привлекли внимание Сухова. Тут явно прошли две лошади.

Олег поворотил савраску в лес, читая то, что было написано на снегу. Вот лошади разошлись, но недалеко. Идут рядом, в двух шагах друг от друга. Это понятно — чембур удерживает их вместе. Ага! Вот между двумя цепочками следов куст, с которого стряхнули снег. Видать, поводом задели. Значит, точно сивка с буркой, больше некому.

Следы петляли, заводя всё дальше и дальше в лес. Неожиданно савраска заржал — и ему ответили.

— Вот вы где…

Пытаясь разойтись и выпутаться, сивка с буркой захлестнули чембур петлёй вокруг дерева и теперь стояли, печально глядя на Олега.

— Дурни, — ласково сказал Сухов. — Дурень сивый и дурень бурый.

Кони глубоко вздохнули, словно поддерживая это мнение.

Распутав чембур, Олег накрепко привязал его к седлу. К этому времени тьма сгустилась настолько, что отдельные стволы деревьев сливались, чернея на еле отсвечивавшем снегу. И куда теперь? Возвращаться к реке или искать ночлег в лесу? Чертыхнувшись, Сухов не стал садиться верхом, а пошёл впереди, потянув саврасого за собой.

Впереди вроде посветлело, сосняк поредел, открывая пологий холм, поросший молодыми ёлочками. Разглядеть эти подробности Олег не смог, но ладонью ощутил касание колючих верхушек.

С вершины холма ему привиделся слабый огонёк. Остановившись, Сухов напряг зрение.

Сперва он услышал — слабый далёкий скрип, словно дверь приоткрыли. И тут же глаза уловили красноватый отблеск. Сухов улыбнулся. Ага! Кажется, переночевать удастся в тепле!

Он осторожно пошагал вперёд, проваливаясь в снег по колено, а потом его нос уловил слабый запах дыма.

— Верным путём следуем, товарищи, — пробормотал Олег.

Савраска понятливо фыркнул.

Неожиданно ногам стало свободно — снег был расчищен, а впереди, шагах в десяти, громоздилась приземистая избушка. Да нет, изба, и не маленькая. Пятистенок, как минимум. А выстроен он был в интересной манере — нижний венец из мощных брёвен не в землю уходил, а покоился на череде могучих пней, поднимаясь, будто на сваях. Толстые корневища смотрелись, как пальцы когтистые — курьи ножки!

Разглядеть все эти архитектурные излишества Олегу помог факел, чадивший в держаке у двери. Примотав поводья к коновязи, Сухов вежливо постучался. Ему отперли, не спрашивая, кто пришёл.

Он ожидал увидеть согбенную Бабу-ягу с клюкой, а свет обрисовал молодую женщину с длинной чёрной косой, переброшенной на грудь. Кстати, весьма выдающуюся грудь — в обоих смыслах.

Олег хотел было поздороваться и попросить о ночлеге, но женщина сказала спокойным, обычным голосом:

— Проходи, Олег. Я уж и факел выставила, чтобы не заплутал.

— Кто ты? — спросил Сухов в изумлении.

— Крестили Варварою, зовут же Чарою. Проходи, а то всю избу выстудишь.

— У меня кони…

— Конюшня с той стороны. На-ка, возьми факел.

Растерянный, Олег взял трещащий факел и повёл лошадей «на ту сторону». Конюшня оказалась не маленькая, на шесть денников, но лишь один был занят — старой кобылой, безразлично встретившей новых постояльцев.

Сухов завёл коней, распряг их, тщательно протёр каждого пуком соломы, подсыпал сена, подлил в поилку воды из бочки.

Заперев двери конюшни на засов, он потушил факел и вошёл в дом.

Потолки тут были низковаты, но всё выглядело добротным и прочным. В сухом воздухе разливались запахи смолы и хвои, перебиваемые ароматами сушёных трав, пучки которых были развешаны по стенам.

В большой печке, сложенной из камней, гудело пламя, но топили её не по-чёрному — сходящийся кверху дымоход выводил чад наружу, не пачкая сажей потолков. На полицах, на тяжёлом, крепком столе, на широком подоконнике горели толстые восковые свечи, наполняя комнату тёплым, трепетным сиянием. В одном углу стоял гигантский сундук, окованный бронзовыми полосами, в другом находилась кровать — основательный лежак с кипою кошм, застеленный холщовой простынёю и одеялом из беличьих шкурок. «Большая подушка просто обязана быть набитой пухом лебяжьим», — подумал Сухов, оглядываясь в поисках хозяйки.

Варвара появилась из маленькой, низкой двери в незанятом углу. Женщина вышла босой, в одной рубахе, коса её была расплетена.

— Банька растоплена, — сказала она. — Раздевайся, я тебя вымою. У меня тут шесть уваров из трав, они смоют усталость и вернут силы.

— Скажи, пожалуйста, откуда тебе известно моё имя?

— Ведьма я, — дала Варвара простое объяснение. — Ведунья.

— И колдунья? — улыбнулся Олег.

— Колдую помаленьку…

— А не боишься одна жить?

— Откуда ж страху браться, когда одна?

— А если придёт кто?

— Не придёт. Покружит, покружит, да и убредёт себе восвояси.

— А я?

— А тебе я огнем посветила, чтобы не сбился с пути…

Сухов разделся. Варвара тоже стянула с себя рубаху, спокойно и непринуждённо, изящно согнулась на входе в баньку, и Олег облизал сохнущие губы, любуясь круглой попой, всеми плавными изгибами и западинами великолепного тела.