Багатырь (СИ)

— Имя игрока не может состоять из трех частей. Иван — Царевич уже зарегистрирован.

— А Иван — Дурак? — уже бешусь я.

— «Иван — Дурак» уже зарегистрирован в игре.

Ого-ссе, раз «Иван — Дурак» есть, что тут еще скажешь? Но не гонять же с цифровым набором за именем, сразу поймут, что нубяра полный. (Вы не смотрите, что я в фэнтези не играл, зато другие игрули юзал, кой-какие словечки знаю). Но как же выбесила меня эта дура!

— Меняй на Ивашку!

— «Ивашка» — производно-уменьшительное от «Иван», замена принимается. Персонажа с таким именем в игре нет…Системная ошибка…

Да ежтыжмедь! Так я и стал «Ивашкой» с промокшей задницей.

Глава 2: Этюд в БАГровых тонах

С промокшей потому, что оказался на болоте. А с задницей, точнее не «С», а «В»!

Болото жадно засасывало ноги, выдирал их с трудом и резким запахом тухлых яиц, бьющим в нос. Попытался сориентироваться, до ближайшей кочки по прикидкам — метров 50, двигаемся туда. Провалился по пояс, не наш вариант — нормальные герои всегда идут в обход. Поворачиваюсь на 90 градусов в обе стороны. О, вон там еще кусочек суши. Пытаюсь плыть, и погружаюсь в жижу по самое не хочу.

«Отсутствует навык «Плавание», — информирует меня приятный женский голос в мозгу.

«Вы можете изменить аудио настройки персонального информатора сейчас. Показать варианты?»

Какие варианты, когда в носу булькает от противной, горьковатой воды, а ноги не находят опоры. Постоянно их приходится выдирать с заметным усилием, чтобы хоть как-то двигаться вперед. Через минуты три приходит другое уведомление:

«Вы устали, шкала «Выносливости» находится в красном секторе».

А то я сам не знаю, что устал, но сдохнуть в первые минуты появления в новом мире, да еще быть утопленником на болоте, совсем не комильфо. Механически вытаскиваю левую ногу, делаю шаг, проваливаюсь в трясину, ищу малейшую опору, чтобы аналогичным образом поступить с правой.

Болото у меня всегда ассоциировалось с Гримпенской трясиной из «Собаки Баскервилей», но это место точно на нее не походило. На счет бездонности не знаю, проверять не хотелось, но внешне… Какие-то растения, толи камыш, толи рогоз, толи еще какие-то. Не силен я в ботанике. Они произрастали островками, но добравшись до одного такого участка (надеялся, что дно будет тверже), особой разницы не ощутил. Растения были выше меня, так как находился почти по грудь в воде. Вокруг местной флоры роилась местная фауна, в виде мошки и комаров. Остальной пейзаж — вода, причем мутная, грязная, вонючая, темно-зеленого, болотного цвета (теперь я точно знаю, какой это оттенок зеленого). Дно всасывало мои конечности с жадность, со щедростью выдавая пузыри газов неприятных запахов, от метана до сероводорода. И поэтому ценному для болотоведов ландшафту я, проклиная его, пытался передвигаться.

Монотонность утомляет, не только физически, но и морально. В походе на боевом марше, легко свихнуться. Мозг быстро впадает в ступор, наступает апатия. Где-то читал, что лучший способ избежать этого — запеть песню. Желательно строем. Хора поблизости не было, поэтому пришлось отдуваться одному.

Вообще, с моими вокальными данными, можно смело идти на врагов. Они с паническим ужасом будут выскакивать из окопов и наперегонки бежать в тыл. Те, про кого говорят, что им «медведь на ухо наступил», рядом со мной — это теноры и баритоны. Помню как-то раз с друзьями на пикнике подхватил один незатейливый мотивчик, который они тянули под гитару, так на утро меня бросила девушка. Прям так и сказала: «Сергей, второго такого концерта я не переживу». Я понимаю, что настоящей причиной были все чаще случающиеся разногласия, которые вытекали в ее истерики и мое терпеливое сопение по разным поводам, но последней каплей стало соло в тот вечер.

Да, кстати, я Сергей. Мне 34 года. Про таких говорят — середина на половину. Особых талантов в себе не находил с детства. Чуть-чуть занимался спортом, пытался рисовать, даже ходил на танцы. Учитель рисования мои творения не хвалил, но и не хаял. Тренер ставил в команду, но на соревнования «за честь клуба» ездили другие. А на танцы двинул, чтобы познакомиться с девочками. Тянул ноги, вставал в позиции, вот только они смотрели на других, так как я для них был не мужчина, а партнер.

Юность прошла, как у всех… мимо. Когда окончил школу, выбор жизненного пути поставил меня в тупик. Пошел получать бесценные знания вслед за другом (ага, именно тем самым, который и подсунул мне эту треклятую игру). Студенческие годы ясности не внесли, поэтому пошел на работу туда, где не отказали.

…Что-то я разнылся. Эти усилия меня доконают и, если я не сдохну в этой трясине от усталости, то сойду с ума точно. Пора запевать.

Как там у Ольгина: «Топ, топ, топает малыш… Маленькие ножки не спешат…», — скрипит в голове внутренний голос, — «Только знай себе твердят: Топ. Топ. Очень нелегки в неизвестность первые шаги».

Или у Гущина: «Ух! Работа нелегка. Начинаем мы с шажка. Раз шажок и два шажок. Вот и ходит наш дружок».

«А мы не устаем, не устаем, мы тупо, мля, бредем — бредем». А это уже Ивашкино творение.