Багатырь (СИ)

Опа-опа-оп-па-па. Без меня — меня женили, развели и изнасиловали. По крайней мере, на душе было такое поганенькое ощущение. Но гнев — это вспышка эмоций. Он, как и энтузиазм, не может длиться вечно. Организм зачастую умнее нас, и чтобы не сжечь все калории на бесполезное негодование, заставляет успокоиться.

«Если ничего сделать по своей воле нельзя — делай по своей воле то, что позволяют те обстоятельства», — выдал мозг сомнительный афоризм. Эко я зубубенил фразеологизмом! Ладушки, пойдем в деревню за 10 уровнем, здравствуй, песочница, здраво рассудил я через полчаса эмоций.

Вот только до нее еще нужно дойти, а впереди лес дремучий, где «елок навалено». Поэтому сядем на пенек, увы, без пирожка. Я сейчас, как недочекист. Одно «сердце горячее», но ни «холодной головы», ни «чистых рук» после болота. А вон и пенечек есть. Отдохну, пока есть возможность, обдумаю свою тяжкую долю разумом, хорошо, что не искусственным.

— Ты эт, добрый молодец, который голову повесил, тут тебе просили передать…

Я вздрогнул и начал искать обладателя голоса. Глянул по привычке вверх, всегда же собеседник выше тебя, если ты на табуретке. Никого. На уровне глаз горизонт чист. Опустил взгляд вниз и увидел чудо-расчудесное. Из-за пенька выглядывало нечто косматой наружности. Колтун волос на голове, волосатые ручки «лица кавказской национальности» торчали из под меховой жилетки и мяли в руках «грешник». Порты серые в серую же полоску. На ногах лапти, завязанные почти до колен ремнями. Росточком сантиметров 60–70. Лицо в морщинах, но почему-то стариком его называть не хотелось. Возможно, причиной тому были глаза, довольно молодые. Не знаю, как «круглый орган с естественными линзами» (таким его показывали на уроках анатомии) может выглядеть молодым или старым? При этом, каждый человек с легкостью определит по глазам возраст своего оппонента. Ручки пятипалые, в отличие от водяного. В общем, это был маленький «старичок» с видом бомжа, легким запахом костра и молодыми глазами.

— Дай угадаю, ты леший? — брякнул я.

— Сам ты леший, — обладатель голоса обиделся и шмыгнул носом. — Нашел, с кем честного Доможила сравнивать — с нечистью лесной. Я к людям приученный, Кутным богом поставленный службу нести, ты меня еще к Кощею отправь. Я супротив Бессмертного ничего не имею, но и служить, ходящему в Навь, не служу.

— Так, кто ты? Когда знакомятся с чистыми намерениями, представляются, — как мне казалось даванул на логику.

— Ага, взял первому встречному-поперечному свое имя и назвал просто так… Чтобы ты потом ворожбу на меня навел. Говорю же, Доможил я, Соседушка, Домовик.

— Домовой что ли?

— Можно и так… Давай по делу. Тут тебе сумку оплечную просили передать, вот она, — протянуло существо мне холщовый мешок, завязанный узлом.

— Кто просил? Кто передал?

— Ну та, которую ты тут полчаса покарать грозился. Брать будешь или нет?

С детства помню поговорку: «Дают, бери. Бьют — беги». Взял, развязал узел и с удивлением увидел раскрывшийся интерфейс.

«Вы получили сумку обычную, 20 ячеек основных (+5), порты холщовые, лапти, рубаха обычная, пояс. 5 хлеба, флягу с водой, посох дубовый, 10 медяков (+3 серебрушки). Забытых очков статов — 10. Воздушный поцелуй от ИРишки — 1».

Все-таки есть совесть у лю… искусственных разумов. Порадовала от души. Лучше пусть запоздалое имущество и статы, чем вообще ничего. И с запасом, а он, как известно, карман не тянет. Вот определюсь с классом, буду раскидывать.

— Спасибо, добрый Домовой, за подарочек жданно-неожиданный.

— Это мы запросто, нам же служить, спину не ломать. Только это…, - замялся домовой.

— Говори уж, отблагодарить за службу? — спросил я и достал из сумки пару медяков. — На, бери. Курьерской службе, адью и с кисточкой…

— Замысловатые ты слова глаголишь, как на поганом языке говоришь, только я не про деньги (но мохнатая рука спрятала внутри жилетки протянутые медяки). Можно я с тобой пойду?

— Со мной? — удивился я. — Знал бы еще сам куда иду.

— Знамо куда, в Село, куда же еще?

— Так, а где оно, дорогу покажешь? — обрадовался я, а потом закралось подозрение. — А чего вдруг со мной запросился?

Домовой помялся, снова отвел глаза в сторону и еле слышно промямлил:

— Один я остался и без хозяйства. Старый хозяин помер, а новый в дружину к Князю отправился, меня с собой не взял. Оно и понятно, зачем я ему на службе. А хата наша от «красного петуха» сгинула.

— Как сгинула? Неужто поджог кто? (Кажется квест наклевывается).

— Да, нет, само оно как-то вышло. Свеча в сено упала, не доглядел. От тоски я маялся, вот и проморгал. А оно, как полыхнет! Люди понабежали с ведрами. Водой на дом лили. Справились, огонь не разгулялся, но дом все равно сгорел, одни головешки остались.

— А как за свечой не углядел? Сам, небось, и свалил? — в голове мелькнуло озарение. — Пьяный, что ли был?

Соседушка опустил голову и буркнул под нос:

— Так горе же у меня было, знамо дело, его без горькой не унять… А после пожара остался без хозяина и имусчества. Поперли меня из села свои же. Нам бесхозными быть никак нельзя, позор это.