Багдадская встреча. Миссис Макгинти с жизнью рассталась. После похорон

Миссис Макгинти зачем-то понадобилось вырезать эту статью со всеми фотографиями. Зачем? Просто сохранить, потому что ее заинтересовали описанные в ней истории? Едва ли. За свои шестьдесят с лишним лет она не обзавелась привычкой хранить что попало. Пуаро знал это наверняка — видел перечень ее вещей, составленный в полиции.

Она вырезала эту статью в воскресенье, а в понедельник купила бутылочку чернил: по-видимому, она, никогда не писавшая писем, вдруг собралась кому-то написать. Будь письмо деловым, она, скорее всего, обратилась бы за помощью к Джо Берчу. Значит, речь шла не о делах. Тогда о чем же?

Пуаро еще раз вгляделся в фотографии.

Где, задавалась вопросом «Санди компэниэн», эти женщины сейчас?

«Вполне возможно, — подумал Пуаро, — в ноябре одна из них была в Бродхинни».

3

Поговорить с мисс Памелой Хорсфолл с глазу на глаз Пуаро удалось только на следующий день.

Мисс Хорсфолл заранее извинилась — не могу уделить вам много времени, очень тороплюсь в Шеффилд[170].

Мисс Хорсфолл была высокой, мужеподобной, по всей видимости, пьющей и курящей женщиной, и казалось совершенно невероятным, что именно из-под ее пера вышел слащаво-сентиментальный опус, опубликованный в «Санди компэниэн». Тем не менее это было так.

— Только покороче, покороче, — нетерпеливо бросила она Эркюлю Пуаро. — Времени совсем в обрез.

— Я насчет вашей статьи в «Санди компэниэн». В ноябре. Из серии о женщинах с трагической судьбой.

— Ах, вон вы про что. Серия-то, между прочим, барахло, а?

Пуаро предпочел не высказываться на эту тему и продолжил:

— Конкретно меня интересует статья от девятнадцатого ноября, о женщинах трагической судьбы. Каждая из них соприкоснулась с преступлением. Там речь идет о Еве Кейн, Вере Блейк, Джейнис Кортленд и Лили Гэмбл.

Мисс Хорсфолл ухмыльнулась.

— «Где эти женщины сейчас?» Как же, как же.

— После таких статей к вам, наверное, приходят письма?

— Просто уйма! Можно подумать, у людей других дел нет, вот они и строчат. Кто-то «своими глазами видел, как убийца Крейг шел по улице». Кто-то хочет поведать мне «историю своей жизни, такую трагическую, что и представить невозможно».

— После этой статьи вам не приходило письмо от некой миссис Макгинти из Бродхинни?

— Дорогой вы мой, разве все в голове удержишь? Я получаю мешки писем. Поди-ка запомни всех по фамилиям.

— Эту могли бы и запомнить, — заметил Пуаро, — потому что через несколько дней миссис Макгинти убили.

— Ну, это уже интереснее. — Мисс Хорсфолл сразу забыла, что она торопится в Шеффилд, и уселась верхом на стул. — Макгинти… Макгинти… Да, эту фамилию я помню. Жилец чем-то рубанул ее по голове. Как материал для статьи преступление не особо захватывающее. Сексуальной подоплеки никакой. Значит, она мне писала?

— Я предполагаю, что она писала в «Санди компэниэн».

— Это одно и то же. Передать должны были мне. Значит, убийство… и ее имя в газетах… конечно, я должна помнить… — Она задумалась. — Было письмо, только не из Бродхинни. Из Бродвея[171].

— Вы вспомнили?

— Ну, не на все сто… Но фамилия… Смешная, из детской игры, да? Макгинти! Да… Жуткий почерк и полная безграмотность. Если бы я знала… Но оно было из Бродвея.

Пуаро сказал:

— Вы же говорите, почерк был неразборчивый. Бродвей и Бродхинни — очень похоже.

— Возможно. У этих деревушек названия — одно чуднее другого, откуда мне их знать? Макгинти — да.

Вспомнила, и совершенно четко. Наверное, фамилия застряла в памяти из-за убийства.

— А что было в письме, не вспомните?

— Что-то насчет фотографии. Она знала, у кого хранится напечатанная в газете фотографиями, если она назовет владельца, заплатим ли мы за это и сколько?

— Вы ответили ей?

— Дорогой вы мой, у нас и без этих сведений головы пухнут. Мы посылаем стандартный ответ. Вежливо благодарим и ставим на этом точку. Но ответ мы посылали в Бродвей, так что она вряд ли его получила.

Она знала, у кого хранится фотография… Так-так…

Пуаро вспомнились услышанные на днях слова. Морин Саммерхэй походя бросила: «Конечно, она любила совать нос в чужие дела».

Миссис Макгинти совала нос в чужие дела. Честный человек, но полюбопытничать любила. А люди чего только не хранят — целые ящики завалены дурацкими, бессмысленными бумажками из прошлого. У одних на то сентиментальные причины, другие в свое время их не выкинули, а потом вообще о них забыли.

Миссис Макгинти попалась на глаза старая фотография, а потом она наткнулась на нее в «Санди компэниэн». И призадумалась — а вдруг на этом можно заработать?

Он проворно поднялся на ноги.

— Спасибо, мисс Хорсфолл. Ради Бога, извините, но сведения по делам, которые вы привели в статье, — они точны? Я, например, заметил, что год, когда судили Крейга, указан неверно — в действительности все случилось годом позже. Мужа Джейнис Кортленд, если не ошибаюсь, звали Херберт, а не Хуберт. А тетка Лили Гэмбл жила не в Беркшире[172], а в Бэкингемшире[173].

Мисс Хорсфолл взмахнула сигаретой:

— Дорогой вы мой, кому нужна такая точность? Все это — романтическая дребедень от начала до конца. Я просто подсобрала факты и сделала из них сентиментальное варево.