Багдадская встреча. Миссис Макгинти с жизнью рассталась. После похорон

— Что скажешь, Розамунд?

— Конечно, мы должны поехать. А ты думаешь, не стоит?

— Пожалуй, что и стоит.

— Вдруг там остались какие-нибудь украшения. Разумеется, большинство вещей в доме — просто уродство: чучела птиц и восковые цветы… брр!

— Да, все там здорово смахивает на мавзолей. Впрочем, мне хотелось бы сделать пару зарисовок в той гостиной — может пригодиться для мизансцены в «Карьере баронета», если мы ее возобновим. Например, камин или диван такой оригинальной формы.

Майкл встал из-за стола и взглянул на часы.

— Пора двигаться. Мне нужно встретиться с Розенхеймом. Не жди меня, я вернусь поздно. У меня обед с Оскаром: надо обсудить, что делать с этим предложением американцев насчет постановки.

— Душка Оскар! Он, верно, рад увидеться с тобой после такого долгого перерыва. Передай ему привет.

Майкл пристально взглянул на жену. Он больше не улыбался, его лицо приняло настороженное, немного хищное выражение.

— Что ты хочешь сказать этим «долгим перерывом»? Можно подумать, будто я не видел его месяцы!

— А ты и не видел, не так ли? — безмятежно проворковала Розамунд.

— Нет, видел. Мы завтракали с ним всего неделю назад.

— Как забавно! Должно быть, он позабыл об этом. Он звонил вчера и сказал, что не виделся с тобой со дня премьеры «Тилли смотрит на Запад».

— Старый идиот просто спятил!

Майкл рассмеялся. Розамунд спокойно смотрела на него широко раскрытыми, ясными голубыми глазами.

— Ты считаешь меня дурой, Мик, правда?

— Конечно нет, дорогая!

— Считаешь, считаешь! Но я не настолько уж глупа. Ты и близко не подходил к Оскару в тот день, и я знаю, где ты был.

— Розамунд, милая, что ты под этим подразумеваешь?

— Я подразумеваю под этим, что мне известно, где ты был на самом деле.

Майкл, на привлекательном лице которого явственно читались смятение и неуверенность, уставился на жену. Она ответила ему абсолютно невозмутимым взглядом.

«Просто удивительно, — подумал он вдруг, — как совершенно пустой взгляд может довести человека до белого каления».

Майкл попытался говорить с привычным апломбом:

— Послушай, не знаю, куда ты клонишь…

— Я никуда не клоню, а прямо говорку что с твоей стороны глупо без конца врать мне.

— Вот что, Розамунд! — Майкл чуть было не взорвался.

Розамунд же мягко произнесла:

— Мы ведь хотим воспользоваться преимущественным правом и поставить эту пьесу, не так ли?

— Хотим ли мы? Да я о такой роли мечтал всю жизнь!

— Я так и думала.

— Что ты думала?

— Видишь ли, это очень дорогая затея, и не стоит чересчур рисковать…

Он пристально поглядел на нее и задумчиво сказал:

— Я знаю, это твои деньги, и если ты не хочешь рисковать ими…

— Это наши деньги, дорогой, — Розамунд сделала особый упор на слово «наши», — и я считаю это весьма важным обстоятельством.

— А эту роль Эйлин, дорогая, ее ведь можно дописать, и тогда…

Розамунд улыбнулась.

— Не думаю, что мне так уж хочется сыграть эту роль.

— Девочка моя! — Майкл смотрел на жену почти с ужасом. — О чем это ты? И вообще, что с тобой происходит в последнее время? Злишься, нервничаешь…

— Со мной ничего не происходит, но вот ты, Мик, будь поосторожнее.

— Поосторожнее в чем? Я всегда осторожен.

— О нет, ты уверен, что тебе все сойдет с рук и что ты можешь заставить людей верить каждому твоему слову. А между прочим, эта твоя выдумка насчет Оскара была просто бездарна.

Майкл вспыхнул от гнева:

— А сама-то ты лучше, что ли? Сказала, что ходила за покупками с Джанет, а она уже несколько недель как была в Америке.

— Да, — согласилась Розамунд, — это тоже было бездарно. На самом деле я просто ходила гулять… в Риджент-парк[257].

Майкл посмотрел на нее с любопытством.

— В Риджент-парк? На прогулку? Чего ради? Ты в жизни этого не делала. У тебя что, дружок завелся? Что ни говори, Розамунд, а ты изменилась. В чем же все-таки дело?

— Я просто думаю о разных вещах… думаю, что делать.

Майкл обогнул стол и бросился к ней в порыве, который, как ему казалось, наверняка должен был польстить ей. В его голосе прозвучала вполне искренняя страсть, когда он воскликнул:

— Родная, ты же знаешь, что я тебя безумно люблю!

Розамунд ответила на объятие с должным пылом, но стоило им разомкнуть руки, как Майкл вновь был поражен странно расчетливым взглядом ее прекрасных глаз.

— Что бы я ни натворил, ты ведь простишь меня, правда? — спросил он.

— Думаю, да, — как-то рассеянно ответила Розамунд. — Дело не в этом. Но нужно хорошенько подумать и все спланировать.

— Подумать над чем? Спланировать что?

— Бывает, человек что-то сделает, — ответила Розамунд, нахмурясь, — а потом видит, что это только начало и что теперь ему надо обдумать, каким будет следующий шаг и что на самом деле важно, а что нет.

Она сидела с отсутствующим видом, глядя на что-то, к чему Майкл, по-видимому, не имел никакого отношения. Он трижды окликнул ее по имени, и только тогда она слегка вздрогнула и вышла из транса.

— Ты что-то сказал?

— Я спросил, о чем ты думаешь?

— Я думала, не съездить ли мне, что ли, в Литчетт — повидаться с тетиной экономкой, компаньонкой… или кем она там была.

— Но зачем?