Баггер

Ей понравилось рисовать. У нее неплохо получалось, и Александр как-то подумал, что наверно вложил в не часть своего дара. Она рисовала неопытно, но уверенно и смело.

– А зачем ты рисуешь? – спросила она его вдруг.

– Я художник. Это мое призвание. Тебе нравится, как я рисую?

– Нравится. Мне и самой нравится рисовать. Мне только не совсем радостно от того, что я рисую.

– Почему?

– Я не могу нарисовать мысли. А ты можешь? – она спросила с надеждой.

– Художники в основном срисовывают. Они выхватывают что-то из действительности. Иногда они видят больше, чем другие, и за это их ценят. Нас любят за красоту и правду.

– А зачем копировать мир? – спросила она.

– Как зачем? Ты не только копируешь, но и вкладываешь свое видение, настроение, душу. Ты оставляешь в вечности мгновения, которые могут быть короткими. Ты позволяешь другим людям видеть это и переживать то же чувствро. Искусство рождает в людях хорошее.

– А я вижу все красивым а рисую не очень, – огорчилась Мария.

– Мне нравится, как ты рисуешь.

– А мне нет, – ее было сложно переубедить. Ее логика была проста, а слова искренни.

– Помнишь пчелу, которая меня укусила? Она умерла, и хоть она злая, мне все равно было ее жалко. Она сидела себе на цветочке и не просила, чтобы я ее трогала. А вдруг ей было больно? Я хотела нарисовать ее, но у меня не получилось. Та, которая настоящая, мне больше нравится.

Александр подумал о своем. Где-то, через многие километры, лежит девушка и умирает. Или уже умерла, кто знает. Виноват в этом он и никто другой. Она сейчас тоже, как та пчела. А та, что ее жалеет – его картина. Это сумасшествие.

Ему вдруг захотелось, чтобы Марию увидели другие люди. Смогут ли они это сделать? А даже если нет, что тогда? Даже если это его придуманный мир, в нем ему хорошо, и он будет его защищать, несмотря на муки совести. А ведь она сильнее, чем это кажется. Лиза умерла. Священника он сам отправил на тот свет. Его не жалко. Если на то пошло, то это была месть. К тому же, он был опасен. Но Мария была его давней любовью. Кого же ты любишь, дурак?

Этой девочке было всего несколько дней, но она полностью завладела его сознанием. Изредка он выезжал в город чтобы закупить провиант. Теперь никаких гостей. Он это понимал и подумывал обзавестись забором. Но удержит ли забор ее любовь к свободе? В этом проблема.

Можно научить ее тому, что люди бывают плохими, но как это сделать, не поранив ее душу? Сам он не мог причинить ей зло. Может, нанять кого-то из города? – пронеслась злобная предательская мысль. Нет, к черту. Нужно просто не отпускать ее ни на шаг.

Заканчивались деньги. И нужно было что-то придумывать. В городе жил скупщик, к которому он время от времени, при отсутствии заказов, сдавал свои работы. Тот продавал их в десятки раз дороже в столице. Но деньги есть деньги.

Вдруг Александр подумал о красках. Точно. В своей эйфории ты забыл о том, что можешь все. Нужны деньги, и много. Можно уехать далеко-далеко, так девочка получит весь мир, но вместе с ним. Богатым и могущественным.

Деньги правят этим миром, что ж. Их предстоит добыть множество. Для начала нужно проверить. Он достал краски и сконцентрировался. Золото не должно быть слитком или старинной вещью. Культурная ценность минимальна. Он сделал полуторостагрммового Сталина. А почему бы и нет? Наследие советских времен из залежей какого-нибудь тронутого партработника. Больше нельзя, золото, если его много, притягивает беду. Нужно придумать способ обналичить целое состояние и не подпасть под чей-нибудь интерес.

Ночью ему снился сон. Священник пришел в его дом с канистрой бензина. Он аккуратно поливал старые доски, жадно впитывающие влагу. Он знал, что художник внутри. Молодой человек тоже знал, но не мог двинуться с места. Монах пришел таким, каким он с ним распрощался в последний раз – с невидящими глазницами и кинжалом в ключице. Его тело обглодали крабы и другие морские обитатели. На лице почти не было щек. Он улыбался зло и страшно.

– Ты не написал икону. Не хотел рисовать Бога. Я принес в твой дом ад, и сейчас ты будешь в нем гореть.

– Почему я? – спросил Александр. Но священник не ответил.

– Ты знаешь, почему ее зовут Мария? Знаешь? Знаешь? Тебе никогда не быть с ней, потому что ее зовут Мария, – он торжественно захохотал, а в руках мерцал огонек, которым он прикурил свою мерзкую сигару.

– Знаешь или нет? – кричал мертвец. Он был похож на самого дьявола. Александру стало страшно. Он видел огонек и боялся. Интересно, где сейчас Мария, подумал он, и к своему счастью проснулся.

Сон, конечно, бредовый, но нужно быть осторожным. Нет, тебя я крепко убил, – подумал он зло, – ничего, ты лежишь на дне и мертвый, а я буду счастливым.

Глава 17

Сегодня проставляюсь я. Пару бутылочек беленькой, огурчики, соль и хлебушек. Нечего нам праздновать. Но и горевать тоже. Разговор есть. Две пепельницы, чтобы не тянуться. Сидели напротив. Молчали.