Багрянец

Больше всего Кэт напугали длинные напомаженные волосы, торчавшие в стороны то взъерошенными клочьями, то острыми прядями – из-за них голова выглядела неестественно огромной, особенно по сравнению с узкими плечами.

«Гостья» устрашала; без сомнения, полиция захочет расследовать настолько бесстыдное вторжение, предназначенное, исключительно чтобы напугать обитателя дома. Какая еще может быть причина у подобного поведения? Определенно, эта женщина – если это и правда женщина – психически больна.

Как минимум, Кэт должна позвонить Рику – своему контакту в полицейском отделе связей с общественностью; однако у нее никак не получалось себя заставить. Она так перенервничала, что ее затошнило. «Красные люди» оказались не выдумкой.

По крайней мере, Мэтт собирался как можно скорее уехать из Редхилла – в Сомерсете с братом он будет в меньшей опасности. Кэт отказывалась признать, что его сын-то все равно оставался в опасности в портовом городке, где жил с мамой. С другой стороны, может, Мэтт прав, и это не ее проблема.

Произошедшее действительно походило на шутку, хотя и очень плохую. Но Мэтт ведь – не уязвимая женщина, преследуемая сталкером в собственном доме: он – взрослый мужчина, которого пугает какой-то жуткий клоун в красной краске. Мэтт страдал от паранойи и страха – то и другое было заразно. «А кто в такой ситуации не страдал бы?»

Наконец Кэт расхотелось даже думать обо всем этом. В особенности о том, как Мэтт намекнул, что те же, кто прятался в его дворе и оставил на двери красные отпечатки рук, следили за визитом Кэт к нему домой.

Но к середине дня чувство вины за замалчивание страданий Мэтта мучало все сильнее и сильнее. Может, ей давно стоило сообщить полиции или Шейле о том, что он видел с воздуха? Те двое возле палатки, на которых напали, – это правда? Мэтт считал Кэт своей страховкой и сказал, чтобы обращалась в полицию, только если с ним что-то случится. Она не хотела быть страховкой; но почему Мэтт не отвечал на звонок? Выгорев, мучаясь от нытья под ложечкой, Кэт вскоре наполовину убедила себя, что теперь замешана в то же, что и Мэтт. Знать бы только что.

Кэт позвонила на домашний телефон Стива – нет ответа. Она позвонила на мобильный; он ответил не сразу, но перезвонил, как раз когда Кэт оставляла сообщение.

– Привет, детка, – зазвучал в трубке его запыхавшийся, восторженный голос. – Просто не спрашивай, где я, хорошо?

То, что Стив не в помещении, было и так очевидно: в микрофон телефона дул ветер – значит, на открытом воздухе. Рядом с микрофоном же шелестела ткань куртки.

– Ты не в доме, – только и сказала Кэт, но напряглась всем телом.

– Только что проходил мимо раскопок. Иду к Редстоун-Кросс.

– Нет.

– Что?

– Нет. Не хочу, чтобы ты… чтобы ты ходил туда.

– Да не волнуйся, все будет окей. Ничего не буду делать.

13

Когда Стив остановился, черные овцы, одна за другой, сделали то же самое и, расставив тонкие ножки под бесформенными телами в настороженной позе, стали пристально смотреть на него, будто ожидали чего-то. Стиву казалось, они ждут, когда он заговорит, будто неожиданно появившиеся странные терпеливые, настойчивые дети, инстинктивно следующие за взрослым. В их присутствии ему стало неуютно.

Спустя полтора часа блужданий, запыхавшись, он оказался перед непроходимыми зарослями кустарника и ежевичных лоз, запутавшихся в ветвях непривлекательного леса. До этих мест Стив шел по мягкому дну долины, болотистому у самого подножия склонов: слева от него, то и дело пропадая под землей, гипнотически журчал ручей.

Большинство животных были баранами – безразличными выражениями длинных морд, в чем-то благородных, они напоминали лица на финикийских барельефах, а крепкие серые рога завивались, как царские венцы.

Здесь Стив был чужаком, незваным гостем. За ним как будто следили и другие глаза – быть может, сама земля видела его. Подозрения было трудно подавить, и Стив только больше забеспокоился, а от падающей температуры и меркнущего света нежелание продолжать только росло.

Заходящее солнце поглотил провисающий потолок из темных облаков; земные тени под ним превращались в клочья мрака. Но там, где солнце еще оставалось видно, оно светило очень ярко – белым, туманным, чуть серистым сиянием, огнем, пылавшим вдоль линии горизонта, сколько хватало глаз, – будто ядерный взрыв.

С потемневших склонов рогатые твари с черными мордами и сатанинскими рогами ковыляли к Стиву. Животы баранов колыхались, девять пар красивых глаз с поволокой не сводили с человека взгляда.

Овцы, точно часовые, несли дозор на скалистых контрфорсах у Уэйлэм-Пойнта рядом с пещерами Брикбера – черные туловища на тоненьких ножках цвета черного дерева. Стиву трудно было оценить расстояние между ними и собой, однако они без труда передвигались по узким – шириной с человеческую ступню – бороздам, вытоптанным копытами за множество поколений.