Багрянец

Разрываемая плоть издавала влажные скользкие звуки, острые черные камни летали вверх-вниз – «шлеп-шлеп-шлеп», кости трещали, жилы растягивались и лопались. Кипящий черный воздух давил на Кэт, будто она оказалась на самом дне океана; вокруг мокрой соломы клубился дым.

Каменный потолок будто опустился, раздавив ее окончательно, затем вознесся вверх, словно полностью исчез. Теперь, казалось ей, остались только огонь, звезды, а между ними – пустота, в которую она вот-вот провалится.

Желудок Кэт вывернулся наизнанку, она ловила ртом воздух, но глотала только тот же синий дым. Мысли и бред кружились внутри черепа, будто кто-то мешал их ложкой. Тут голову Кэт дернули, чтобы она видела, как на землю перед ее глазами упала тяжелая побелевшая конечность.

А за ней – другая.

На земле лежал грязный торс без рук; на месте шеи остался овал с белым кругом в середине, как толстая змея, разрезанная наполовину.

Теперь они отпиливали ноги, врезаясь в мясо V-образного паха.

Кэт отхаркивала себе на бедра слюну.

На краю поля зрения лежала ладонью вверх безжизненная рука с грязными согнутыми пальцами.

Кэт кричала и кричала.

И красные люди тоже кричали, ржали и блеяли, как полевые звери. У их голосовых связок оказался невероятный диапазон. Тонкое улюлюканье придавало сходство с евнухами и кастрированными животными. Масляные блестящие лица стали шире, кровожадней, раздулись, покрылись новыми шрамами. Окровавленные силуэты со звериными лицами, мерзкими ртами, грубыми грудями вопили среди дыма.

Животные на стенах продолжали скакать, широко распахнув глаза, топча землю, дрожавшую под трясущимся телом Кэт.

Из кровавой каши на полу вынимали влажные куски тяжелого мяса и передавали в бесконечные жадные красные руки.

Скользкие пальцы вздернули ее лоб, чтобы она лучше видела, как вырезают язык из человеческой головы. Нижнюю челюсть уже удалили.

– Психи, болтуны и стукачи всегда получают по заслугам, – сказал кто-то.

Грязные колени били Кэт по плечам, босые ноги шлепали по земле вокруг пальцев. Одна из женщин часто дышала от возбуждения.

Кэт отвернулась в сторону, к двери, пытаясь наполнить загрязненные легкие прохладным воздухом; но, увы, там, где ад создают на земле, невозможно отвернуться от сатанинской оргии, которая повсюду. Ей – старой твари, которая так легко встала из кресла-коляски, словно девушка, – досталась его челюсть. Теперь на старухе не было маски; она схватила разломанную челюсть длинными пальцами и принялась сосать сморщенным ртом.

«Его не стали готовить. Сожрали сырым.

Ужасы этой земли, предшествовавшие нам, окружают нас теперь и ждут впереди. Уже начались… и вернулись».

Кэт поняла и приняла все это мгновенно: осознание пронзило многочисленные слои неверия, потрясения и тошнотворного опьянения, словно одна-единственная нота, извлеченная умелым музыкантом.

Тут послышался голос бородача – похитителя Кэт, державшего ее голову.

– Старые по-старому и кормятся, – по крайней мере, ей показалось, он так сказал. Потом добавил: – Гляди, сейчас твоему хахалю распилят башку.

На это она не глядела – когда мясник начал осторожно отпиливать верхнюю часть драгоценной головы Стива, Кэт захотелось выколоть себе глаза своими же ногтями. В тот миг она поняла, что никогда не любила его так, как сейчас.

В желудке Кэт уже ничего не осталось, но он по-прежнему пытался вытолкнуть из себя загрязненный воздух, звуки камня, пилившего мясо и кость, и вид грязных пальцев и обезьяньих ртов, обсасывавших куски от пиршества. Кэт начала смело надеяться, что сейчас она умрет и больше не придется смотреть на то, что ее заставляли видеть, но тут под землей открыл пасть дьявол.

Из пространства под сараем, или пещерой, или чем бы ни стало это проклятое место, когда дым преобразил деревянные стены в скалы, раздалось хихиканье и «йип», звучавшее точь-в-точь как человеческий смех.

За ними последовал пронзительный шизофренический визг, настолько громкий, что раздирало уши.

Затем мощный собачий лай.

За ним – обезьяний лепет.

Гортанное поскуливание из огромной пасти.

Ржание и крики – экзотические, потусторонние, как в зоопарке.

Земля сотрясалась от самых низких нот, которые только способна издавать глотка. Они звучали под коленями Кэт… «но теперь гораздо ближе». Вибрации звука, проходившие через уши, раскатывали ее разум, словно асфальтоукладчик.

Металлическая решетка в середине куска цемента, к которой приковывали Стива, поднялась с земли, и из отверстия дохнуло волной зловонного воздуха, от которого Кэт охватила такая паника, будто это был ядовитый газ.

«Йип-йип-йип».

Части тела ее любовника стали бросать в дыру, откуда послышалось царапанье огромных когтей по камню – видимо, в знак того, что дар понравился.