Багряные крылья (СИ)

Привратник караулит выход из Бездны, я вижу его громадную фигуру на выходе из ущелья. Он огромен, задевает макушкой облака, а за спиной у него — два величественных, багряных крыла.

Только бы он меня не заметил, молюсь я про себя всем известным богам, хоть и знаю, что все боги давно покинули мой народ, оставив прозябать во тьме и хаосе.

Глаза Привратника шарят по ущелью, высматривая беглецов, но я настолько перемазана грязью и пеплом, что меня не так просто обнаружить на черном песке. Я ползу, пот застилает глаза, кровоточащие царапины горят огнем, песок забивается в рот, нос, в глаза, я почти не могу дышать.

Чудовищная по своей мощи сила вздергивает меня вверх, отрывая от земли.

Привратник, сжимая меня в своей огромной руке, подносит к глазам.

— Кто ты? — вместо громоподобного рыка Привратник шепчет, и от этого в сотню, в тысячу раз страшнее. Я не могу отвести взгляда от его сияющих крыльев, от горящих безумным огнем глаз. Ему ничего не стоит сжать кулак и покончить со мной.

— Я Даная, — шепчу я в ответ пересохшими губами, и ураганный ветер уносит этот шепот далеко-далеко, за самый горизонт, где в отдалении виднеется Город. Я мучительно, отчаянно хочу туда попасть, сбежать из плена собственной семьи и Бездны, пусть мы и обитаем там по собственной воле.

Привратник всматривается в мое лицо, залитое потом и слезами, а затем удивительно бережно ставит меня на землю. Кажется, даже подталкивает к выходу из ущелья. Меня шатает от страха и облегчения.

— Иди, — шепчет мне все тот же голос, — иди, чтобы никогда не возвращаться.

— Не думала, что у тебя есть имя. И человеческое тело, — просипела я, пытаясь не слишком отчетливо дрожать. — И, кажется, когда мы виделись в последний раз, у тебя оба глаза были на месте.

Привратник, нет, Олла печально вздохнул и погладил повязку, которая скрывала от посторонних пустую глазницу.

— Значит, Каину нужны твои крылья? Почему именно они?

— Они ключ. Я — всего лишь проводник. Завладей крыльями, и ты сможешь распахнуть ворота Бездны.

— Что произойдет, если Каин сможет заполучить крылья в свои загребущие ручонки?

Олла ответил убийственно спокойно:

— Разрушит Город до фундамента, камня на камне не оставит. Даже малой части тех, кто заперт от греха подальше в Бездне, хватит, чтобы превратить Город Дверей в пустыню, залитую кровью. Если бы тебя столько лет держали во мраке и холоде, разве ты не захотела бы отомстить тем, кто тебя запер?

Я схватилась за голову. Болото интриг, в которое я ввязла, с каждым шагом становилось все глубже. Казалось, я нашариваю кочку или место помельче, чтобы выпутаться, а на деле — медленно ухожу на дно.

— Зачем, ну зачем ему это нужно?!

Я вскочила с места и заметалась по комнате, не в силах унять тревогу, которая сотней кошек вцепилась в то, что у меня вместо души. Каин, пусть и перешедший на сторону абстрактного, теоретического зла, для меня все еще был тем самым Каином, живущим в памяти. Я никак не могла соотнести его, близкого и дорогого, с тем, что увидела и узнала. Пускай Каина из моих воспоминаний отделяло от настоящего множество подлостей и череда предательств.

— Кто знает, — задумчиво протянул Олла, закидывая руки за голову, — может, мнит себя новым богом, а может просто мальчику внимания не хватает.

А затем бог подался вперед, хватая меня за руки:

— Ты должна помочь мне. Верни долг.

Я колебалась. На одной чаше весов лежали свобода и призрачная возможность скрыться, ускользнуть от неприятностей, на другой же тяжелым камнем — старый долг. И пусть я до сегодняшнего дня о нем не подозревала, он так и будет висеть на мне тяжким грузом, несмываемым клеймом позора. Такие клейма издалека видно, тяжкая ноша нарушенных обещаний и долгов иногда меняют человека до неузнаваемости. И мне очень не хотелось обратно. При одной мысли о возвращении в Бездну, по позвоночнику тек липкий, холодный пот.

Мой гость терпеливо ждал, сжимая мою ладонь в своей. Я знала — он примет любой мой ответ.

И я решилась. Снова присела за стол, глубоко вдохнула, набираясь мужества.

— Наверное, я с ума сошла, — жалобно проговорила я, — ты же понимаешь, что против Синдиката у меня никаких шансов. Там, где я делаю шаг, они опережают меня не на три, нет, сразу на десять шагов. У Триады под началом десятки сотен мелких пешек.

Олла улыбнулся, легко и весело:

— Иногда один стоит целой сотни. И с тобой буду я, а я, между прочим, не рядовой какой-нибудь божок.

— Это-то меня больше всего и пугает. Ладно, пойдем. Нам надо кое-кого навестить.

Если я решилась на что-то, то меня трудно остановить.

Привратник с любопытством наблюдал, как я запихиваю рюкзак обратно под кровать:

— Куда же?

По его голосу было слышно, что он ничуть не сомневался в успехе предприятия. Еще бы, мне моя жизнь еще дорога, и я буду хвататься за любую возможность ее сохранить.

Я обернулась, окидывая Оллу критическим взглядом:

— Если мы появимся на улице вместе и в таком виде, на следующей же улице нас с песнями и плясками встретит Синдикат. Нам надо замаскироваться. К тому же, нас уже ищут. Ничто в этом городе не может ускользнуть от бдительного ока Триады.