Багряные крылья (СИ)

Впервые в жизни я не лгала, а говорила чистую правду, избегая полуправд. Манок использовался мною лишь раз, вскоре после того, как был приобретен. Повисла еще одна пауза, а затем слова полились из меня нескончаемым потоком. Я захлебывалась ими, глотала и продолжала говорить, говорить, говорить.

— …убегала от арахнидов. Ну, знаешь, не были соблюдены условия заказа, я подставилась. Они нашли меня на Низменных землях, там у меня было укрытие. Маленький островок посреди топей. Никаких Дверей, никаких запасных путей отхода.

Я замолкла, позволяя воспоминаниям снова ожить. Они приходили не сразу, толчками, обрывочными образами. Вот мой разоренный шалаш, отряд восьминогих воинов с оружием в руках — рядом. Память принесла с собой не только картинки, но и чувства: вкус, запах, звуки. Я снова ощутила горькую желчь, которая подступила к горлу, когда я поняла, что мне конец. Учуяла металлический, приторный запах собственной крови. Сдохнуть посреди вонючего гнилого болота? Паршивая смерть, как ни крути.

— Выхода не было, пойми, — помедлив, я отогнула куртку. На шее красовался уродливый шрам, воскрешая удар, которым была разрублена ключица.

— Я умирала. Костлявая в тот момент склонилась надо мной, чтобы самолично понаблюдать за агонией. Клянусь Бездной, я видела как наяву темный провал ее рта! В ее глазница копошились черви!

Олла молчал и слушал. В благодарность за то, что не перебивает и не задает вопросов, я решилась на признание:

— Предполагалось, что манок призовет из Бездны нечто, что сможет отомстить за смерть хозяина. Под таким соусом его и продали. Если бы мне было известно его истинное предназначение, я бы ни за что его не купила.

— И что случилось? — спросил Олла сухо, не отводя от меня холодного горящего взгляда.

— Появилась Дверь. А потом — землетрясение. Ракша-сы все погибли: топи приняли свою жертву. Но я была уже далеко.

Ноздри Оллы раздулись от едва сдерживаемого гнева. Привратник был в ярости, и под этой яростью в прах рассыпалось едва-едва налаженное взаимопонимание. Да, без глаза и крыла Олла был слаб, но даже этой слабости, отголоска силы, хватило бы, чтобы стереть любое упоминание о моем существовании в Городе Дверей.

— Да я тебя!…

Его фигура раздувалась, становясь выше, массивнее, и вот уже ее очертаниями он стал напоминать крылатого бога, которого я встретила много-много лет назад. И если раньше у меня были сомнения, действительно ли он Привратник, сейчас они рассеялись как дым. Я могла успокоить Оллу, могла, но стоило ли это того? Может, сейчас в припадке ярости убьет меня, и дальше они уже сами, без моего участия, разберутся? Или, все же, стоит попытаться?

— Прости, — шепнула я, даже не надеясь, что он разберет, но что-то в моем лице Олле не понравилось. Его трансформация прекратилась, когда Привратник в панике отшатнулся, осознав, что я собираюсь провернуть. Но не успел. Я смотрела на него, мысленно открывая все закоулки памяти, развертывая рулоны мыслей и чувств, обнажая разум перед чужим вмешательством.

Ладонь коснулась рукава, скользнула под рубашку шустрой змейкой и с трепетом прижалась к горячей, почти обжигающей коже. Олла замер, словно не мог поверить, что я все-таки сделала это.

— Пойми меня. Знай, что знаю я. Чувствуй вместе со мной, — низко, нараспев произнесла я заветные слова.

Прикрыв глаза, я расслабилась, позволяя чувствам, мыслям и воспоминания течь плавно, без преград. Сначала это был тонкий ручеек, по капельке он втекал в разум Оллы, как бы тот не сопротивлялся. Затем поток стал шире, его никто не контролировал. Мы оба были шокированы силой, захватившей нас.

Золотистое сияние, вспыхнувшее у самого сердца, разошлось множеством лучей и плотным коконом спеленало нас, притискивая друг к другу. Я все еще держала руку на его животе, и мышцы под ней судорожно сокращались. Олла закатил глаза, из носа на белоснежную рубашку закапала кровь. Я прикусила губу, стараясь не расплакаться. Сделав это, я навечно подорвала доверие Оллы к себе. Древний обряд моего народа, курпусов, чтобы связать двоих воедино.

Сейчас все мои воспоминания, все тревоги и страхи стали известны. Никаких тайн, никаких преград.

Кокон постепенно гас, выцветал, а его трепещущая, живая сердцевина сжалась до размеров яблока и разделилась на две половины: одна из них коснулась моего сердца, — и погасла. Вторая проплыла к Олле и скользнула к нему в ладонь. Тогда он, наконец, распахнул глаза, тяжело дыша и облизывая губы. Кожа на них потрескалась и лопнула, словно от нестерпимого жара, опалившего лицо.

Да, я натворила дел, соглашусь, но лучше так, нежели вернуться в Бездну и позволить Каину уничтожить тот Город Дверей, который я знала и любила.

— Ты же понимаешь, что ты только что сделала? — вся ярость Оллы испарилась, так же как ненависть. Сейчас его голос звучал слабо, даже жалко, и меня тотчас же затопил жгучий стыд. Обманным путем я связала наши жизни воедино. Этот обряд совершается только с согласия обеих сторон. Я нарушила самое важное его условие: обоюдное желание заключить данный союз.