Багряные скалы

Когда румын ушел, Дмитрий сунул чемодан под кровать, скинул ботинки и растянулся на одеяле. День выдался длинный, полный впечатлений. Голова гудела.

Из-за переезда на новое место Дмитрий не переживал, жаль только пришлось расстаться с Минькой, но здесь наверняка найдутся нормальные ребята. Он зевнул и принялся изучать модель самолета, лениво качавшуюся над кроватью соседа.

Хищный силуэт был знаком с детства – сто девятый "мессер". Только здесь в Израиле он назывался Авия и являлся не слишком удачным гибридом фюзеляжа от "мессершмидта" и двигателя от "хенкеля".

Как-то незаметно Дмитрий задремал.

Когда он проснулся, в бараке было шумно. Галдели за перегородками детские голоса. Взрослый мужской голос что-то строго выговаривал.

Дмитрий сел на кровати и провел руками по заспанному лицу. По коридору кто-то пробежал, стрельнув глазами, тут же шумно затормозил, и задним ходом вернулся, с любопытством уставившись на Дмитрия. Это был белобрысый мальчишка, такого же возраста.

– Новенький, что ли? – заговорил мальчишка, смешно топорща белесые брови.

– Ага, – отозвался Дмитрий.

– Это моя кровать, – он кивнул на противоположную сторону и добавил, – и самолет мой, ты руками лучше не трогай, развалится.

Дмитрий кивнул и протянул руку:

– Дмитрий!

Белобрысый хлопнул его по ладони:

– Адам! Акива предупреждал, что ты приедешь.

– Акива?

– Ну… воспитатель, – белобрысый высунулся в коридор и замахал руками.

По полу загрохотали тяжелые шаги, и в проеме возник высокий крепкий парень в шортах и рубашке защитного цвета, обутый в облезлые солдатские ботинки.

– Проснулся, соня! – Широко улыбнулся парень, – Давай знакомиться. Я Акива!

Дмитрий пожал большую, твердую, как доска ладонь.

За спиной Акивы замелькали любопытные детские лица.

Казалось, воспитатель заполнял собой все свободное пространство загородки от пола до самой болтавшейся на нитке модели. Голос у него тоже соответствовал фигуре, трубный и грохочущий так, что слышно было в каждом закутке барак.

– Дети познакомьтесь, у вас появился новый товарищ, его зовут Дмитрий!

Акива отступил в сторону, давая возможность населению барака познакомиться с новичком.

Ребят было человек сорок пацанов и девчонок.

– Ты что, русский? – поинтересовалась рыжая девочка.

Дмитрий кивнул.

– Русских у нас еще не было, – сообщила рыжая, и начала перечислять, загибая пальцы, – венгры, поляки, чехи…

– … румын навалом, – добавил кто-то, и все засмеялись.

– Адам, – снова загрохотал Акива, – присмотри за своим новым соседом, и завтра в школе тоже.

Вскоре шум и суета начали стихать, дети укладывались. Дмитрий собирался порасспрашивать соседа о новой для него киббуцной жизни. Но Адам плюхнулся в кровать, моментально вырубился и захрапел. Дмитрий лишь успел выяснить, что своей школы в кибуце нет. Учиться старшие дети ходят в соседний кибуц Дафна.

"В общем, пока все хорошо", мысленно подводил Дмитрий итоги первого дня, "Ребята вроде нормальные, Акива этот тоже ничего. Адам что-то говорил про еще одну воспиталку, по имени Талья. Ладно, завтра поглядим, что к чему. А сейчас спать…"

… тягучий вой сирены за окном. Черная тарелка радиоточки на кухне сообщает: Внимание! Воздушная тревога! Воздушная тревога! Голос диктора сменяется быстрыми щелчками метронома.

Дмитрий вскакивает, сует ноги в валенки и бежит в коридор. Мать уже здесь, возится с керосинкой. При дрожащем свете пламени проверяет, документы, карточки. Помогает ему закутать лицо теплым платком.

Единственное уцелевшее стекло, перекрещенное газетными полосами, начинает противно дребезжать. Тяжелый гул доноситься с неба.

– Скорее, Димочка, скорее… – поторапливает мать.

Они бегут вниз, потом по улице за угол. Снег искриться в лунном свете, холодный ночной воздух сразу пробирается в рукава и под платок. Жутковато завывает сирена, где-то вовсю хлопают зенитки.

Вот и бомбоубежище. Уже на лестнице, спиной он чувствует глухой удар, следом толчок в спину и в испуге жмётся к матери…

Гулкий, тяжелый удар чуть не сбросил его с кровати. Толстая кладка стен ощутимо дрогнула. Сыпанула с потолка струйка песка и пыли. За перегородкой кто-то зашелся в испуганном крике. В коридоре мазнул луч света.