Багряный лес

На дороге, с разгона бросаясь на колонну легковых автомобилей, забуксовавших в размокшей грязи дороги, вурдалаки разбивали стекла и сразу же впивались зубами в тела обреченных вольных. Многочисленная стая этих ужасных и предельно разъяренных от невыносимого голода чудовищ разделалась с тремя десятками беглецов, разорвав на куски не только их тела, но и разбив машины. Один автомобиль загорелся. Пламя было настолько сильным, что его не мог затушить даже яростный ливень. Свет от бушующего на ветру огня освещал размытую дорогу, ближайший лес и на какое-то мгновение выхватил рыжее море вурдалаков, которое разлилось между деревьев, мчась через лес на другую дорогу, где, надрывно ревя перегретыми двигателями, крутясь в жирной грязи, буксуя в ней, двигалась другая колонна машин, везя в своих ненадежных корпусах обреченные человеческие души.

Множество едва обжитых хуторов Зоны в эту ночь постигла одна и та же участь. В них, в полуразваленных хатах, сараях и просто шалашах умирали на своих кроватях, подстилках и лежаках, исходя в предсмертных судорогах, пуская густую пену из оскаленных в удушье ртов, сотни беглых… На их спинах, груди, боках сидели маленькие волосатые фигурки домовых. Длинные руки нечистой силы мертвой хваткой сдавливали шеи несчастных. Эта смерть была тихой. Не было слышно ни вскрика, ни стона, а хруст ломаемых кадыков и стук бьющихся в агонии тел заглушала буря.

Разыгралась, разошлась в своем разгульном пиру нечистая сила, разлила вместе с дождем по Зоне ужасную смерть. А жуткий праздник продолжался…

Ночь только начиналась.

Он вернулся в свой штабной автомобиль только что, и прямо в блестящей от дождевой воды накидке устало опустился на удобный диван. Усталость отравляла сознание пустотой бездумности. Не было сил думать, не хотелось думать… Лица, лица, лица. Тысячи лиц прошли мимо него за эти неполные сутки, но среди них, растерянных, уничтоженных лихим поворотом судьбы, безразличных к своей участи и просто безумных, не было того, которой уже не только призраком виделся в беспокойных снах, но и грезился наяву.

Очистка Зоны проходила строго по плану. Никаких неожиданностей не было, и если ничего непредвиденного не случиться, то к полудню от преступной вольницы не останется и следа. Зона вновь будет Зоной, где мир будет отдыхать, ожидая очередного насилия над собой человеком, который будет пахать, сеять, жать строить и гадить…

Переверзнев, стараясь обезопасить всю операцию, благоразумно послал вертолетный десант в Припять, на АЭС, чтобы военный и милицейский спецназ в случае чего, мог пригодиться охране станции, если туда нагрянут ведомые отчаянием вольные. Люди в состоянии аффекта способны на самые безумные поступки.

Он вяло улыбнулся. Успех операции его совершенно не радовал. Ему нужно было совершенно другое. Ему нужен был Гелик. Ему нужна была жизнь этого человека, чтобы он сам, Переверзнев, мог жить и любить. Улыбка Олега ожила, когда он представил образ той, которую любил. Он не знал, что такое любовь, до того самого момента, как увидел ее, стройную, гордую и красивую, в кабинете ее отца, даже не мог представить, что подобное может произойти с его очерствевшим сердцем. Как сразу много случилось в тот момент, как сразу стала ценной каждая секунда жизни, как сразу важным стало будущее, которое было под угрозой — в руках уже полумертвого старика, черт бы его побрал!.. Судьба издевалась над ним. Олег это знал определенно. Она дарила ему самый важный, самый главный подарок в жизни, но и реально грозила его забрать. Но Переверзнев был бы не Переверзневым, если бы не знал, как решать подобные проблемы. Однажды он уже заработал настоящее своё положение с помощью двухсот одиннадцати жизней. Они стоили того, чтобы он жил хорошо. Но нужна была, необходима, еще одна, двести двенадцатая, чтобы его жизнь расцвела счастьем. В этом Олег был полностью уверен.

Сброшенная накидка с шорохом упала на пол. Олег встал и потянулся, стараясь напряжением мускулов выдавить томную усталость из тела. Он прошел к столу, на котором стоял компьютер, и стал просматривать сообщения. По его распоряжению, перед началом операции всем ударным отрядам были розданы размноженные фотографии Гелика, и подчиненным было строго наказано сразу ставить начальство в известность, если в поле зрения попадется человек более или менее схожий с запечатленной на фотографии личностью, либо в какой-то мере соответствующий описанным приметам на обороте фотографии. Сообщения сыпались на компьютер Переверзнева, как снег в зимний буран. Оказалось, что такой внешностью и приметами в Зоне обладали сотни вольных. И министр лично метался по фильтрационным пунктам, рассматривая тех, на кого указывали приметы. Это было утомительно, но другого выхода не видел.

Чтобы хоть как-то облегчить свою роль в розыске Гелика, Олег Игоревич приказал, чтобы всех подозреваемых, отвечающих приметам этого человека, направляли на ближайший к штабу фильтрационный пункт.