Багряный лес

— …Становится ясным и очевидным, что на руинах Третьего рейха начнет расти и развиваться новая цивилизация, — продолжал говорить Томпсон, время от времени поворачивая голову из стороны в сторону, пытая окружающих острым взглядом светло-серых глаз, — и как бы не хотелось современным политикам приписывать особое значение именно американцам в этой войне, надо прямо говорить, что первенство в победе над фашистской Германией принадлежит только русским. Наше запоздалое вступление в войну — это только торопливый бег вдогонку за призовыми венками славы. И долг американского солдата — успеть своим мужеством и геройством доказать, что он также заслуживает чести за свое стремление достичь мира, покончив с войной. Нам досталось мало этой войны, но не следует огорчать тем, кто желает настоящего мужского дела: ваших сил и знаний понадобится еще больше, чтобы вскоре после войны сделать нашу державу самой могущественной в мире. Это будет мирный труд, мирная служба. Русские уйдут домой, чтобы поднимать из руин свои дома, и главная забота о мире на планете ляжет на ваши плечи. Никто не сомневается, что последний день Гитлера уже не за горами, но после него будет появляться немало тех, кто на его примере пожелает растоптать и потопить в крови самое великое достижение человечества — демократию, право человека на свободы, которые уже сами по себе являются опасными для тех, кто мнит себя мировым поработителем и тираном. Необходимо защищать мир от них. Я повторюсь: это будет мирный труд, мирная служба, и добавлю: с оружием в руках. Достижения мира, будущую безопасность человечества, его судьбу будет защищать американский солдат…

Из комиссии только один директор Разведывательного управления не выглядел подавленно. Наоборот, он, как и все остальные, слушал с самым живым интересом, согласно, и, скорее всего, одобрительно кивая в тех местах речи сенатора, где тот тонко говорил о будущих задачах армии.

"Ловкач этот "вечно "довольный" всем Томпсон", — комментировал для себя Том. — Умеет настроить публику. Не знаю, кто как, а я понял, что американцам еще предстоит воевать. "Строитель мира!" Черт бы его побрал! И почему они его слушают, когда он просто вытанцовывает на их ущемленном самолюбии. Вот так Томпсон!.. Кроме того, он знает, о чем говорит, если так поддакивает этот серый кардинал Питсон. Скоро янки во все стороны будут брызгать своей кровью. И почему он отправил русских на покой? Тоже не нравится… Да и Стентону тоже — видно, Белый дом с самом деле хочет мира, а сенат — погреметь оружием. Рузвельт отслужил свое честно и полностью, вот и начинается пляска на чувствах "настоящих патриотов мира"…

— …Только "Заря в небе" сможет окончательно, раз и навсегда, раздавить еще в семени тех, кто мнит себя новым Батыем или Гитлером. От имени всех членов Комиссии по вопросам национальной безопасности я выражаю вам благодарность за ваш труд на благо мира. Вы первые, кто по-настоящему этого заслуживает, и вы первые, кто станет гражданами новой эпохи!

Под одобрительные возгласы сенатор Льюис Томпсон закончил свою речь, не выдав ничем своего удовлетворения тем, что сумел вызвать радость у большинства присутствующих.

— Теперь бы хотелось услышать уважаемого сенатора Рубена.

Макартур делал запоздалый жест — Клаус "не влез в "первый кадр".

Рубен поиграл сигарой в своих толстых губах, потом решительно выхватил ее изо рта и подался вперед, словно намереваясь встать, но остался в кресле.

— Разрази меня гром, — рявкнул он, — если мой уважаемый коллега Лью не прав! Просто до колик в печенке обидно, что такие славные ребята, как американцы, должны оставаться в тени. Этого не должно быть! "Заря в небе" не только испепелит всех ублюдков, которые только мечтают о новом мировом господстве, но и покажет всем остальным, насколько сильно американское оружие. Я первому же негодяю, который вздумает юлить и уговаривать всех оставаться дома возле своих теплых и ласковых женушек, когда такая дрянь творится в мире, оторву голову. Я лично заткну его вонючую пасть своей сигарой!.. — Он сделал характерный жест рукой. — Именно той сигарой, которую я завтра прикурю от славного огонька "Зари"! Вот так вот, ребята. Вы все мне очень нравитесь, и мы с вами, — он хохотнул, скаля свои крупные и желтые от табака зубы, — надерем кой-кому задницы. — Он откинулся обратно в кресло и добавил: — Я все сказал.

Том улыбнулся уголками губ. Сейчас ему сенатор понравился: в своей речи он не решился высказываться, по своему политическому обыкновению, против русских, обвиняя их в распространении коммунизма, и просто решил отлежать в тени Томпсона, не забыв при этом уличить того в двуличии. "Ох, и здорово же назвал его "Лью"! Решил наказать за собственную ужаленную гордость". — Том посмотрел на Томпсона, стараясь определить, насколько точно заряд Рубена попал в цель, но на лице сенатора, так же, как и у всех, слушал, был написан самый живой и неподдельный интерес.