Багряный лес

То, что было на столе, заставило его замереть на несколько секунд. Он отказывался в это верить, совершенно позабыв о том, для чего его сюда привели.

На столе-ванне лежало… Он попытался отыскать в своей памяти хотя бы близкое определение тому, что видел, но не смог. "Оно". Только так и смог назвать.

Сначала он принял это просто за обыкновенную бесформенную, грязно-серо-зеленого цвета массу; за полуразложившийся труп какого-то довольно крупного животного. Но оно не было мертвым!..

Во всю длину стола лежала огромная "кукла", спеленатая, завернутая, упакованная в два огромных листа какого-то невиданного растения. С обеих концов куклы было два отверстия, из который непрерывно и густо стекал на стол, а оттуда на пол, белый ровный пар. Листья мелко дрожали, словно от сильного озноба, время от времени крупно вздрагивая. Также из этих отверстий были слышны шумное, хрипящее дыхание, чмоканье и скуление, настолько жалобное, что замирало сердце. С одной стороны, ровно на стыке, листья венчали какие-то странные, правильной формы, выросты. Том вздрогнул, когда из дыры высунулась мощная, исчерченная литыми буграми мускулов и четким рисунком жил, нога… Это можно было назвать именно так — нога. Необычными были в ней только уродливая сила мускулов, блестящая синева кожи, очень широкая стопа с короткими пальцами, увенчанными острыми когтями. В некоторых местах синеватая кожа была изъедена глубокими язвами, которые, как заметил Том, сочились тяжелым белым паром. Вслед за первой ногой показалась и вторая, а за ними, извиваясь кольцами и постепенно расправляясь, выскользнул толстый и длинный мясистый хвост, заканчивающийся на конце плоским кожистым отростком в виде широкого наконечника стрелы. Синеватые ноги дробно колотились о металл стола в неудержимом ознобе. Хвост хлестал из стороны в сторону, но его движения были слабы и неуверенны.

— Черт! — громко прошептал кто-то за спиной.

Это слово, этот взволнованный, благоговейный шепот вытащил Тома из ступора. Он схватился за камеру и стал снимать, отходя дальше, чтобы взять широкий план, и моля Бога, чтобы камера продолжала работать в этом адском холоде. Механизм исправно и ровно стрекотал, и Том старался поймать в кадр все детали существа, одновременно стараясь унять дрожь в руках, чтобы добиться "стабильности картинки". Он уже не чувствовал холода. Его трясло от волнения.

Он успел схватить в кадр то, как, резко выпрямившись, хвост ударил в стену широким и ломаным электрическим разрядом. Треск и грохот оглушили. Посыпался раздробленный камень. Том слышал, как за спиной раздались сдавленный вскрик, звон разлетевшихся инструментов и глухой стук упавшего тела. Послышался лязг открываемой двери и топот ног.

— Назад! — закричал Том, продолжая снимать. — Все назад! Не входить!

Топот затих, а затем шаркающие и торопливые шаги растаяли в коридоре. Вновь плотно закрыли дверь.