Багровая луна

Лицо девушки потемнело, и на француза обрушилась буря ее гнева:

– Мне следовало догадаться, что ни один франт, подобный вам, не захочет связать судьбу с настоящими мужчинами.

Слегка поклонившись, Рис галантно приподнял шляпу перед Тедди, доведя тем самым ее до белого каления, и невозмутимо произнес:

– Э… Видите ли, мы с вами могли бы договориться, если бы вы сказали: с настоящими женщинами.

Ему даже совестно стало от удовольствия, которое он испытывал, раздразнив Тедди. Она, явно, не собиралась экономить нервы и подбирать слова, когда заговорила вновь:

– Я сейчас уберу твою поганую улыбочку с твоей паршивой физиономии вот этими вилами.

Рис с удовольствием признал, что в гневе Тедди чудо как хороша.

Продолжая улыбаться, он посмотрел ей прямо в глаза, думая про себя, а будут ли остальные чувства девушки такими же горячими, как ее гнев. Он упустил тот момент, когда девушка потянулась к вилам, показывая тем самым серьезность своей угрозы. Но в это самое мгновение вмешался Руп и остановил девушку:

– Эй, успокойся-ка, Тедди! Разве у тебя нет других дел?

– Нет! – закричала она и рванулась было к Рису, но, посмотрев на лицо Рупа, отошла назад. Такое каменное выражение лица бывало у Рупа не часто. Однако, когда это случалось, Тедди знала, что лучше с ним не спорить.

– А, ну ладно, – с явной неохотой произнесла она. – Я пойду в офис и составлю расписание на будущую неделю.

Она развернулась и, бросив на Риса уничтожающий, презрительный взгляд, добавила:

– Нет смысла тратить свое время на этого хлыща!

Здоровяк Билл знал Рупа тоже достаточно хорошо и поторопился поскорее уйти. Булит ничего не сказал, он просто вышел из конюшни и направился к загону на заднем дворе.

Руп подождал, пока улеглась пыль, поднятая ушедшими, а затем медленно произнес:

– «Геймбл Лайн» очень много значит для Тедди, – он помолчал. – Если вы не против, давайте сходим выпьем чего-нибудь в «Медном колоколе». И я объясню вам, почему Тедди так кипятится.

– С удовольствием, – ответил Рис, глядя на Рупа с симпатией. Он с радостью выслушает любого, кто поможет ему разобраться в Тедди. Кроме того, ему хотелось посмотреть, как обстоят дела у Люсьена. А Руперу он сказал:

– Почему так происходит, что, когда я пообщаюсь с Тедди, мне все время хочется выпить?

Руп согласно кивнул, потом полез в карман рубашки, достал кисет с табаком и несколько листков папиросной бумаги. Он протянул табак Рису, предлагая ему закурить, но француз вежливо отказался.

– Когда я был маленьким, – снова заговорил Руп, – моя мама часто рассказывала мне стишок о девочке, сделанной из сахара, сластей и разных… не помню, как там в рифму… разных специй.

Говоря, Руп насыпал табаку в подставленную бумажку и, отточенным движением свернув сигарету, добавил:

– Вот Тедди – как раз такая девушка, в которой слишком много специй.

Остановившись на деревянном тротуаре, он сунул кисет обратно в карман, достал спичку и чиркнул ею о грубую поверхность коновязи.

– Она все-таки не совсем такая, какой кажется на первый взгляд, – как бы пытаясь оправдать Тедди, сказал он.

Руп прикрыл ладонью огонек, прикурил и сделал несколько глубоких затяжек.

– То есть нет, черт возьми, она как раз такая, но у нее есть причины быть такой.

Стараясь не показать, насколько он заинтересован, Рис просто кивнул и посмотрел вдоль улицы, в конце которой располагался «Медный колокол».

Второй салун Вишбона был полной противоположностью «Алмазу» Адамса по своему внешнему и внутреннему виду. Насколько «Алмаз» был роскошен, настолько «Медный колокол» – прост. Прохожий мог бы пройти мимо его некрашеного фронтона и не заметить этого заведения, если бы не веселое треньканье пианино, доносившееся из открытых окон и дверей.

Рис с некоторым удивлением подумал о том, что Руп почему-то предпочитает этот бедненький салун более фешенебельному «Алмазу». И так, недоумевая, следом за Рупом он вошел в помещение.