Багровая луна

На следующий день он уехал из Вишбона, пылая ненавистью к брату и все же понимая, что Теодор был прав. Но признаться себе в этом он не хотел. Зак уехал, с чувством злорадства думая о том, как старший брат будет волноваться и гадать, что его младший брат собирается сделать со своей долей в компании. Пусть Теодор знает, что может отлучить своего единственного брата от семьи, но никогда не сможет отлучить его от «Геймбл Лайн»! Никогда! По крайней мере, до тех пор пока сам Зак Геймбл не захочет выйти из доли.

Зак даже застонал от желания выпить. Когда-то и он был похож на этого молодого француза: такой же задиристый и самоуверенный и такой же убежденный в том, что игра за карточным столом удается тому, у кого есть ум, а не тому, кому везет с картами.

Двадцать лет назад он сам был Рисом Делмаром. Может, не таким красивым, не таким воспитанным, но бесстрашным. И сам черт был ему не брат. А теперь… Внезапно острая боль, зародившаяся где-то слева, пронзила его грудь. Он почувствовал сквозь боль, как немеет левая рука и словно тысячи иголок впились в напряженные мышцы. На мгновение, пока боль не отпустила, Зак забыл даже, о чем думал. Вся жизнь его может быть ставкой в карточной игре. Интересно, знает ли уже об этом Рис Делмар? Зак покачал головой. Может, и правда, он взвалил на свои плечи весь мир?! Может, с тех пор как он пять лет назад уехал из Аризоны, так и таскает у себя на плечах эту тяжесть?! И, может быть, настало время развязаться со всем этим? Эта мысль принесла Заку некоторое облегчение. Впервые за четыре месяца, которые он провел в Лондоне!

Когда Рис Делмар вернулся за стол, Зак приветливо ему улыбнулся.

– Ну что, Рис, давай еще одну партию! – не терпящим возражений тоном сказал он.

– Месь…э… Зак! – сказал Рис, чувствуя, что должен отговорить американца.

Зак Геймбл оказался даже более состоятельным человеком, чем он думал о нем вчера. Однако, у него было такое белое лицо и болезненный взгляд, что ему необходимо было отдохнуть сейчас. И поэтому Рис добавил:

– Послушай, Зак, я не люблю выигрывать у человека больше, чем тот может позволить себе проиграть.

– Я вовсе не разорен! – громко заявил Зак.

С решительным взглядом лихорадочно горящих глаз он потянулся за своим пальто. Дрожащими пальцами обшарил все карманы, пока, наконец, не вытащил из одного тонкий кожаный бумажник. Бумажник содержал несколько пожелтевших бумаг, которые Зак разложил веером на столе.

– Вот посмотри, – сказал он, тяжело ткнув пальцем в документы. – Мне принадлежит сорок процентов «Геймбл Стейдж Лайн» – лучшей в Аризоне компании, которая занимается перевозками пассажиров и грузов.

– Зак, – снисходительно сказал Рис. – Транспортная компания в какой-то глуши… Зачем она мне?

– Она стоит вчетверо больше твоего сегодняшнего выигрыша! Продай ее, если захочешь! Завтра можно будет обо всем договориться с лондонским агентом моего брата. Черт возьми! Да мой братец даст тебе даже больше. Он давно хотел прибрать к рукам мою долю!

Рис покачал головой, чувствуя, что ему просто совестно. А надо сказать, что он редко испытывал такое чувство, когда выигрывал так много. Он вовсе не собирался обирать американца до последней нитки.

– Завтра утром я приду к тебе, чтоб получить долг по распискам. И если ты договоришься с агентом своего брата насчет денег, то мы потом еще сыграем с тобой.

Зак сердито отодвинул кресло от стола, тяжело оперся ладонями на столешницу с разбросанными на ней картами и, наклонившись вперед, с мрачной решимостью посмотрел в лицо Рису Делмару.

– Ты дашь мне еще один шанс, француз! Ты обчистил меня так же хорошо, как гриф обчищает кости! Ты обязан мне дать шанс, чтобы я мог вернуть все, что потерял! Еще одна партия!

Зак откинулся назад, не испытывая ни малейших угрызений совести из-за того, что солгал. У его брата не было агента в Лондоне.

На то, чтобы получить деньги от Теодора Геймбла, потребуется много времени. Но Зак не собирался проигрывать. Он гневно посмотрел на Риса.

– Ну, как хочешь, – ответил Рис.

Он и раньше видел подобные взгляды. Именно так смотрит человек, отказывающийся признать свое поражение и играющий до тех пор, пока не лишится головы. Рис с сожалением разорвал свежую колоду карт и сдал Заку. Он сыграет и эту партию, хотя она уже не будет иметь никакого значения. У него не было ни малейшего интереса к тому, что ему предлагал противник, и он совсем не хотел разорять дотла Зака Геймбла. Но у Риса также не было ни малейшего желания отдавать свой выигрыш только для того, чтобы удовлетворить мужскую гордость этого американца. Да, он сыграет эту партию. Сейчас этот господин получит, чего так добивается, а затем от него надо будет избавиться. Иначе придется кого-нибудь позвать, чтобы этого упрямого американца вышвырнули из дома графини. Завтра, когда этот тип немного остынет, он и сам поймет, как глупо себя вел сегодня, и будет счастлив заплатить свой долг и получить назад бумаги своей компании.