Багровая параллель

Кстати, о форме. Сейчас на задание мы одеты в эсэсовский мелко-пятнистый камуфляж. На моей голове – серое горное кепи. Над козырьком – эсэсовский череп с костями, а сбоку приколот «Эдельвейс» – знак немецких горных частей. Под камуфлированной курткой китель с черными петлицами. На правой петлице – молнии, на левой – знаки различия унтерштурмфюрера. Пятнистые брюки заправлены в гетры. Обуты мы все в немецкие горные ботинки. У ребят камуфлированные куртки, без каких-либо знаков различия, одеты поверх горных свитеров. Немцы тоже частенько нарушают форму одежды. Так одеты в боевых частях горнострелковой дивизии СС «Норд». В Карелии нам приходилось работать и в ее тылах.

Мы все примерно одного роста – невысокие. У Пинкевича рыжеватые волосы, голубые глаза и лицо, усеянное веснушками. А мы с Луисом похожи. У обоих черные волосы и дочерна загорелые лица. Наше оружие, как и форма, тоже немецкое. У меня и Луиса «штурмгеверы»[4], но у Сани его любимая «треха»[5] с оптическим прицелом. Еще у меня на животе кобура от немецкого «парабеллума», но в ней родной «наган». Он у меня с «Брамитом»[6]. У каждого на ноге закреплен десантный нож. У меня на обеих голенях прихвачены ремешками под брезентовыми гетрами два ножа. Наш груз уложен в немецкие горные рюкзаки, к каждому приторочен «Фаустпатрон»[7]. Груз в рюкзаках и «фауст» не для нас. Нам на этом задании шуметь вообще не нужно.

Катер быстро идет темно-серой тенью, рассекая волны. Скорость около сорока узлов[8]. От нашей базы до места высадки около ста двадцати миль. Плюс поправка на снос течением. Большая часть пути уже пройдена.

Рядом со мной стоит матрос-пулеметчик. Он смотрит вперед, держась за рукоятки ДШК. У него хорошее простое лицо. Из-под шлема выбивается прядь русых волос. Ему лет восемнадцать. По взглядам, которые он украдкой бросает на меня и мою немецкую форму, понятно, что на флоте он недавно и его первый бой, судя по всему, был неделю назад. Тогда катер, уже на подходе к базе, был атакован «мессером». Умело маневрируя, катер не подставился под пули врага. А огонь крупнокалиберного пулемета в конце концов заставил немецкий самолет отвалить. Тогда, после швартовки, санитарная машина увезла двоих раненых – сигнальщика и пулеметчика. А этот парень тогда был вторым номером. И сейчас экипаж пять человек вместо семи по штату.

Видя, что матрос пытается заговорить, отворачиваюсь. Не зря говорится, что все боевые уставы написаны кровью. Поэтому и запрещено разведчикам общение с теми, кто обеспечивает их высадку. Но понимаю я его хорошо. Давно ли сам был таким?

Вспомнились события суточной давности.

Постановка задачи в кабинете начальника разведотдела штаба Черноморского флота. Но задачу нам ставил не флотский начальник, а представитель нашего управления[9]. Наша группа в четырнадцать человек хоть и прикомандирована к разведотряду флота, но задачи имеет свои. С флотскими разведчиками мы сейчас лишь взаимодействуем.

Начальник разведотдела подполковник Намгаладзе[10] сидит и слушает. Хитро поблескивают его матово-черные глазки.

Задачу нам ставит наш непосредственный начальник – капитан второго ранга, отличный мужик и опытный боевой офицер. Ему около сорока, но он совершенно седой. Война застала его здесь, на Черном море, в морских частях погранвойск. При эвакуации морем у него под бомбами погибла вся семья. Его ценит и уважает сам генерал Судоплатов[11]. В феврале сорок третьего, после возвращения с Кавказа, он отобрал нас с Пинкевичем в отряд подводных диверсантов. Луис и еще несколько испанцев пришли из отряда «Гвадалахара»[12].

Помню занятия на Химкинском водохранилище, куда мы приехали уже после тренировок в бассейне.

Помню, как он разбудил меня ночью:

– Старшина, доложите характеристики «ВИА-2»[13].

Да, гонял он тогда нас здорово. Но те, кто не отсеялся и окончил обучение, научились безошибочно находить цель в мутной воде подмосковных водохранилищ.

– Смотри. – Кавторанг показывает на карту, висящую на стене. Карандаш играет в его тонких интеллигентных пальцах. – Идете на «каэмке»[14]. Двигатели на ней мощные, форсированные. Высаживаетесь в этом квадрате. – Карандаш указывает скалистое побережье на карте. – Румыны берег охраняют слабо, здесь по берегу километров семь сплошные скалы. РЛС[15] и наблюдателей на этом участке нет, патрульные катера возле берега проходят в пять утра. Немцы – народ пунктуальный. До пяти успеваете. Экипаж на «каэмке» опытный. Командир катера мичман Терещенко этот район хорошо знает. До войны кефаль ловил. А Пинкевич на любую скалу залезет.

Я киваю молча. Намгаладзе тоже молчит.