Багровые реки

— Спокойно, комиссар. Меня зовут Карим Абдуф, я лейтенант полиции. Капитан Барн сказал мне, что я смогу застать вас здесь.

Вытащив из-за пазухи руку, араб помахал перед носом Ньемана трехцветным удостоверением. Комиссар нехотя сунул оружие в кобуру, но продолжал настороженно следить за странным парнем. Теперь он разглядел у него в ушах, под косами, множество блестящих сережек.

— Разве ты из бригады Аннеси? — недоверчиво спросил он.

— Нет. Я из Сарзака. Департамент Ло.

— Не слыхал.

Карим спрятал удостоверение.

— Да, нас мало, и мы свято храним нашу тайну.

Ньеман с улыбкой взглянул на наглеца.

— Ну и что же ты за сыщик? Мефистофель звонко щелкнул по антенне машины.

— Я тот самый сыщик, которого вам не хватает, комиссар.

38

Оба полицейских пили кофе в маленькой придорожной забегаловке на автостраде № 56. Вдали светились огоньки жандармских кордонов, перед которыми тормозили машины.

Ньеман внимательно выслушал торопливый рассказ Абдуфа, сыщика, возникшего неведомо откуда; похоже, его странное расследование напрямую было связано с делом об убийствах в Герноне. Однако история, рассказанная арабом, казалась слишком запутанной. Таинственная женщина, пустившаяся в бега вместе с дочерью, переодетой мальчиком; демоны, возжелавшие уничтожить опасное свидетельство — лицо ребенка; в общем, какое-то нагромождение нелепостей. Тем не менее был в этом бреде один вполне реальный элемент: лейтенант из Сарзака имел неопровержимое доказательство того, что Филипп Серти в ночь с воскресенья на понедельник осквернил могилу на кладбище маленького городка в департаменте Ло. И эта информация была важнее всего. Филипп Серти, вполне вероятно, был осквернителем могилы. Конечно, следовало для начала сравнить частицы резины, обнаруженные на кладбище Сарзака, с покрышками его «Лады». Но если они совпадут и подозрения араба подтвердятся, это станет для Ньемана первым конкретным доказательством вины второй жертвы.

Что касается других сведений Карима Абдуфа — этой бредовой истории про мать и дочь, преследуемых демонами, — то комиссар не совсем уразумел, какое отношение они имеют к данному делу. Он спросил у Карима:

— Ну и каковы твои выводы?

Молодой человек нервно вертел в руках кубик сахара.

— Я думаю, демоны проснулись вчерашней ночью, по неизвестной причине. И Серти, приехав в нашу дыру, забрался в школу и в склеп, чтобы проверить нечто, имевшее отношение к бегству той женщины в восемьдесят втором году.

— Значит, один из твоих демонов — Серти?

— Именно.

— Но это же чушь! — возразил Ньеман. — В восемьдесят втором году Филиппу Серти было двенадцать лет. Как ты себе это представляешь: двенадцатилетний пацан до смерти напугал почтенную мать семейства и гоняется за ней по всей Франции?

Карим сердито нахмурился.

— Я и сам знаю — тут что-то не сходится.

Ньеман улыбнулся и заказал еще кофе. Он пока не решил, стоит ли верить всем россказням молодого араба. Да и как поверить детине ростом метр восемьдесят пять, который носит косы на голове, не положенный полицейским «глок» за поясом и разъезжает в явно краденой «Ауди»?! Однако версия Карима выглядела ничуть не более фантастической, чем его собственная гипотеза о виновности обоих убитых. А сам парень был явным фанатиком сыска и внушал комиссару все большую симпатию.

В конечном итоге он решил довериться Кариму. Он дал ему ключ от своей «резиденции» в университете, разрешив изучать все материалы дела, и посвятил в скрытую сторону своего расследования.

Понизив голос, комиссар делился с молодым сыщиком своими тайными предположениями о виновности жертв и о намерении убийцы отомстить одному или нескольким людям. Он привел хрупкие доказательства своей гипотезы — шизофрению и жестокость Реми Кайлуа, заброшенный склад и тетрадь Филиппа Серти. Упомянул Ньеман и о «пурпурных реках», хотя признался, что не может понять смысл этих странных слов. И, наконец, сообщил, что в настоящий момент ожидает результатов второго вскрытия, надеясь, что труп содержит новое «послание» убийцы. Затем, совсем уж шепотом, он рассказал об Эрике Жуано и о своей тревоге по поводу его необъяснимого отсутствия.

Абдуф задал несколько уточняющих вопросов о лейтенанте; похоже, его очень заинтересовало исчезновение Жуано. Ньеман сказал:

— Я вижу, у тебя есть какие-то соображения.

— Те же, что и у вас, комиссар. Боюсь, у вашего парня возникли серьезные проблемы. Он, видно, что-то нащупал и решил во всем разобраться своими силами, чтобы выпендриться перед вами. Наверное, он обнаружил что-то действительно важное, но это-то его и сгубило. Дай бог, чтобы я ошибся, но, скорее всего, ваш Жуано выяснил личность убийцы, и это могло стоить ему жизни.

Наступила пауза. Ньеман смотрел в сторону заграждений, где светились полицейские мигалки. Сам себе не признаваясь, он еще с момента пробуждения в библиотеке предчувствовал что-то страшное. Карим продолжал:

— Не сочтите меня циником, комиссар. Я с самого утра попадаю из одного кошмара в другой.