Багровый океан

Хэнс и Шон по счастливой случайности оказались внутри эхирского кольца. Солдаты, охраняющие подступы к звездолету, уже были в поле зрения. Хьюстону оставалось лишь допереть раненого инженера до точки эвакуации и не попасть под огонь землян, которые, похоже, палили без разбору во все, что движется. Кроме всего прочего, на «арену» стали выкатываться эхирские самоходки. Теперь стреляли со всех сторон.

Когда Хэнс заметил, что пулеметчик, окопавшийся впереди, старается не зацепить их, ведя огонь по эхирским солдатам, то понял, что его увидели и признали в нем своего. Бегство окончено. Они спасены.

Спустя четверть часа Хэнс погрузил инженера в «отчаливающий» транспорт и запрыгнул на аппарель следом. Люки задраили, челнок пошел в небо, затем взял курс на ближайшую военную базу. Еще через полчаса корабельный медик осмотрел потерявшего всякую надежду Шона и поместил его к остальным раненым, коих оказался не один десяток. Вскоре тряска и уханья взрывов прекратились – корабль летел над океаном. Теперь можно было вздохнуть свободно и расслабиться.

Практически весь экипаж «Мотры» выжил, но планы военных были сорваны. Город, который предстояло освободить от бледнокожих, был практически разрушен, технологии, интересовавшие ученых, погребены под руинами. Не окупившиеся затраты насчитывали миллионы, а генералам оставалось только рвать волосы на своих седых головах. Один из флагманов потерян, и потерян навсегда. Человечество лишилось своего главного преимущества: мощь флота с падением «Мотры» значительно ослабла и стала сравнимой с силами противника. Все это привело к необратимым изменениям в умах военачальников и всего воюющего человечества. Земляне остались без основного козыря, помогавшего им в этой нелегкой войне – чувства собственной непобедимости.

Сообщество со своей стороны, праздновало пусть и сомнительную, но победу, раздавало медали и похвалы собственным генералам, хотя никто из них не мог сказать наверняка, отчего это неуязвимый и вселяющий ужас звездолет вдруг взял и рухнул.

– Хьюстон, – голос Шона был слаб. Лошадиная доза обезболивающего делала свое дело. – Мы победили, Хьюстон. Мы с тобой.

Он лежал на кушетке, обвешанный трубками и проводами и, казалось, над чем-то напряженно размышлял. Потом внезапно спросил:

– Думаешь, это был правильный… поступок?

– Не знаю, – ответил Хэнс. – Я просто выполнял приказ.

– Это нехорошо, Хьюстон, – Экерман поморщился, – просто выполнять приказы… иногда стоит прислушиваться к себе и своему внутреннему голосу.

– Я это учту, – пообещал Хэнс.

Корабль качнулся и начал снижаться. Снова вернулись вибрация корпуса и скрип переборок. Хьюстон почувствовал, как ослабла на мгновение сила гравитации, и заложило уши. Сомнений нет, транспорт шел на посадку.

– Мне надо исчезнуть, Шон.

– Понимаю, – инженер изо всех сил пытался не уснуть. – Только один вопрос, Хэнс.

– Валяй.

– Что это было, там, в лесу?

– Я не знаю, – ответил Хьюстон. – Я тоже видел это. Безо всяких сомнений, но я не знаю, что это было. И, можешь мне поверить, не имею к этому никакого отношения.

Экерман лежал с закрытыми глазами, его дыхание было ровным, казалось, он спал.

– Прощай, Шон, – произнес Хьюстон тихо и направился к выходу из медблока.

– Прощай, Хэнс, – услышал он вслед. – И будь осторожен.

Глава 4. Обратная сторона

Хьюстон ковырнул осколок, засевший в ноге. Боль на мгновение переместилась из икры в район щиколотки, но тут же вернулась обратно. Железяка сантиметров восемь длиной и один шириной сидела неглубоко в мышце, однако умещалась там целиком, натягивая ткань и мешая при ходьбе. Хэнс засунул палец в рану, пытаясь поддеть эту металлическую занозу. Скользкая от крови, она ускользала каждый раз именно в тот момент, когда он думал, что, наконец, поймал ее.

Попытки выдавить осколок не принесли результата, так как сопровождались невыносимой болью, превосходящей по силе порог терпения Хьюстона. Оставалось одно: разрезать плоть вдоль всей «занозы» и избавиться от этой напасти раз и навсегда. Однако ножа Хэнс при себе не имел.

«Нужно было умыкнуть скальпель из медблока транспортного судна, – думал он, – или дождаться, пока врачи обратят на него внимание и окажут помощь».

Хьюстон вспомнил, как слинял со спасательного корабля сразу же после посадки. В то время как все суетились вокруг раненых, да пересчитывали выживших, он, одетый в форму офицера, беспрепятственно покинул посадочную площадку. Затем, «натянув» на себя лицо и одежду одного из охранников, обзавелся портативным передатчиком и вышел за периметр военной базы. Проще некуда. Когда люди не заняты войной, они вспоминают о таком количестве проблем, что смотреть по сторонам просто некогда.

Связавшись с Эткинсоном, Хьюстон запросил челнок для эвакуации, но передатчик не пеленговался, находясь в зоне покрытия антипеленговой защиты Федерального космопорта, хотя, как оказалось, работал вполне исправно. Своих координат Хэнс не знал, объяснить местоположение порта также не мог. Нужно было отойти подальше.

Прошагав на раненой ноге весь оставшийся день, Хьюстон уперся в океан.