Багровый океан

Подоспевший эхир проверил прибор, отгоняющий сороконожек, на запястье Хьюстона и вручил ему дурно пахнущее нечто, по форме и внешнему виду напоминающее какой-то орган. В это время еще одна цистерна приземлилась с противоположной стороны, а челнок, сбросивший ее, завис прямо над тем местом, где стояли Хэнс и представитель Сообщества.

Бледнокожий, одарив Хьюстона все тем же сочувствующим взглядом, погрузился в транспорт и отбыл.

«На безопасное расстояние», – промелькнуло в голове у Хэнса.

Он примерно понял, что его ждет, и чем это может обернуться, но страха не почувствовал, равно как и особой решительности. Инъекция «тошниловки» еще продолжала действовать, именно ей он был обязан полным безразличием.

Цистерны лопнули, выпустив из себя пару десятков тысяч сороконожек. Те в свою очередь ринулись к Хэнсу и остановились лишь в метре от него, не в силах преодолеть границу создаваемого полем круга. Хьюстон продолжал стоять. Бежать было бесполезно, а что делать дальше он не знал.

Всем своим видом мириаподы выказывали крайнюю степень агрессии, превосходящую по силе виденную Хьюстоном ранее в десятки раз. Они напирали друг на друга, скрипели, щелкали челюстями в бессильных попытках дотянуться до него. В центр круга полетели откушенные конечности, жвала и даже головы.

Сообразив причину столь бурного поведения тварей, Хэнс, не долго думая, зашвырнул «орган», что вручили ему бледнокожие, подальше от себя. Сороконожки тут же потеряли к жертве всякий интерес и устремились к месту падения странного предмета.

Люди. Похожие друг на друга. Совершенно идентичные и совершенно идеальные по телосложению. Покрытые тиной и светящимся в темноте планктоном. Они выходят из океана тысячами и ждут. Ждут чего-то, какого-то действия или события, а может, они ждут сигнала?

Хьюстон пришел в себя. Он лежал на спине в небольшом помещении с бетонными стенами и одинокой металлической дверью в одной из них. Потолок над его головой бешено вращался.

К горлу мгновенно подкатила тошнота. Хэнс перевернулся на живот, и его желудок вывернулся в светящуюся лужу, покрывающую практически весь пол помещения.

Пусто. Как долго он ничего не ел? Как это странно испытывать голод и тошноту одновременно.

Держась за шершавые стены, Хьюстон поднялся на ноги, но тут же повалился, больно ударившись локтем. Вода в луже была холодной и действовала отрезвляюще. Он вспомнил события последних часов.

После того как Хэнс избавился от предмета вожделения всех сороконожек в округе, к месту испытания, по-другому данное мероприятие он не мог назвать, подлетел челнок и при помощи какого-то оружия ударил звуковой волной. Большинство мириапод скончались на месте, остальные разбежались. Спустившийся с транспорта десант долго и жестоко избивал Хэнса за уничтожение столь ценного «предмета», потом появился медик и снова вколол несчастному что-то вызывающее головокружение и подавляющее волю. Дальше полное забвение на несколько часов. Препарат, который ему вводили, кроме ряда неприятных эффектов напрочь отбивал желание бороться и отключал инстинкт самосохранения. Может, на самих эхиров он действовал как-то иначе, хотя вряд ли. Все говорило о том, что Хэнса готовят к чему-то.

Он по привычке посмотрел на руки – облик эхира сохранился.

«Надо выбираться», – убеждал он себя, но предпринять ничего не мог, да и не хотел особо.

Казалось, он мог сидеть здесь вечно, ни о чем не думая и не беспокоясь, если бы не нарастающее чувство голода и треклятое головокружение.

Дверь отворилась, двое эхиров выволокли его на улицу и бросили на землю. Хьюстон не сопротивлялся, хотя изо всех сил пытался пробудить в себе это желание. Пока он, лежа в грязи под дождем, старался успокоить пляшущий вокруг головы мир, эхиры о чем-то оживленно спорили. Или просто мирно беседовали. На их, мягко говоря, резком диалекте любая безобидная фраза звучала как побуждение к действию и призыв к оружию.

Спустя четверть часа Хэнса подняли и потащили под руки к одиноко стоящему каменному строению. Его ноги безвольно болтались позади тела, оставляя две параллельные борозды в мокрой почве.

Внутри здания он попытался встать, но пол вывернулся из-под ног, и Хэнс завалился на металлическую полку, заставленную склянками, уронив ее и разбив себе лоб. Поднимать его никто не стал.

Появился тощий медик, осмотрел Хьюстона и запихал ему в рот какую-то капсулу. Головокружение постепенно пошло на убыль. Хэнса поставили на ноги и запретили садиться. Какое-то время он просто стоял, уставившись в пол, и пытался заставить свою голову работать.

Немного «поспорив» с остальными эхирами, медик защелкнул на запястье Хьюстона браслет с цепочкой, второй конец которой венчал небольшой с виду герметичный металлический ящик. Потыкав кнопки, расположенные под миниатюрным мониторчиком на одной из сторон контейнера, доктор испарился.