Багровый океан

Хэнса провели через квартал одноэтажных строений, мимо нагромождения странного вида механизмов, через многоэтажный склад пустых клеток, военную часть, космопорт и кладбище военной техники. Бледнокожие были повсюду, они что-то ремонтировали, регулировали, переносили с места на место, в общем, были чем-то заняты, причем создавалось впечатление, что идет масштабная подготовка к какому-то серьезному мероприятию.

Наконец его завели в небольшое грязное помещение и передали двум чрезвычайно тощим представителям Сообщества в серых одеждах, скорее всего медикам, не солдатам, точно. Один из них был повыше и постарше второго, больше различий Хьюстон не нашел. Эти двое долго молча пялились на него, потом старшой что-то произнес, но, не добившись ответа, ткнул Хэнса в пропитавшийся кровью бок. Хьюстон поморщился от боли, но, сообразив, что от него требуется, позволил осмотреть рану, которая повергла бледнокожих в шок, перетекший в длительное и бурное обсуждение сего чуда.

Смутил эхиров вид несколько другого цвета крови, способ обработки раны или все вместе, Хэнс не знал, но решил не дергаться до поры. Спустя четверть часа один из медиков, не переставая перегавкиваться с напарником, обстриг и выдернул нитки из шва. Потом раздвинул края раны и плеснул внутрь чрезвычайно жгучей жидкости, которая заставила Хьюстона повалиться на пол и скрючиться от невыносимой боли. Пришлось приложить нечеловеческие выдержку и усилие, чтобы, несмотря на обстоятельства, сохранить маскировку и не выругаться крепко, по-солдатски.

Его с трудом подняли и усадили на неуклюжее подобие кушетки. Жжение пошло на убыль, но все еще не позволяло оторвать руку от «ожога», на которой висели оба медика в попытке добраться до раны. Когда им это удалось, тот, что повыше, плеснул еще какой-то жидкости, боль тут же спала.

Отдышавшись, Хэнс осмотрел бок – рана стянулась и напоминала теперь след от раскаленного прута, только что оторванного от тела. Тощий медик состряпал на лице нечто напоминающее улыбку и, хлопнув Хьюстона по плечу, указал ему на дверь.

Такого поворота событий Хэнс никак не ожидал, и теперь, уходить, не избавившись от осколка в ноге, не собирался. Продемонстрировав медикам предмет своих страданий, он еще долго выслушивал яростную дискуссию на «собачьем» языке, окончившуюся все же в его пользу.

Бледнокожих можно было понять. Хьюстон не соответствовал эхирским габаритам, да и дыры на одежде не совпадали с ранениями на теле. Было предельно ясно, что военная форма снята с кого-то другого, но провести опознание представители Сообщества не могли, ввиду отсутствия каких-то технических средств и полной невменяемости опознаваемого.

Не переставая лаять друг на друга, они вырезали осколок на живую, потом повторилась история со жгучей жидкостью и катаниями по полу.

Когда Хэнс пришел в себя (порции обезболивающей водички он так и не дождался), то обнаружил, что медики исчезли, плотно заперев за собой все двери.

Положение ухудшилось. Значит эхиры так и не пришли к единому мнению относительно Хьюстона и отправились за помощью к вышестоящему лицу.

Проклятье. Надо было наплевать на осколок и линять, пока отпускали.

Вскоре догадки Хэнса подтвердились. На пороге появились старые знакомые, продолжающие оживленно спорить, в сопровождении какой-то серьезной шишки. Шишка была при оружии, держалась высокомерно и выглядела значительно крупнее медиков, хотя и проигрывала Хьюстону по габаритам.

После длительного осмотра Хэнсу вкололи в плечо какой-то гадости, и он, не помня себя, отправился бродить по округе, борясь с внезапно навалившейся тошнотой и головокружением.

Небо затянулось еще ночью, и на рассвете начал покапывать мелкий противный дождик. Хьюстон очнулся возле нагромождения каких-то ящиков. Голова отчаянно кружилась, перед глазами плыл туман. Он попытался подняться, но ноги не слушались. Усевшись обратно, он оперся на один из ящиков спиной. Только потом Хэнс заметил, что приземлился в здоровенную лужу с еще не светящейся водой, хотя по краям она уже принимала характерный грязно-зеленый цвет. Гайганский «планктон» был тотален и вездесущ.

Хьюстон сосредоточил взгляд на руках – бледная кожа, бордовые вены, такого же цвета ногти. Маскировка сохранилась – это было главным. Любое подозрение со стороны Сообщества могло стоить ему жизни. Хотя, телосложение Хэнса выдавало его с потрохами, но эхирам, похоже, было достаточно бледности лица и отсутствия волос, чтобы признать в нем своего. Почему они до сих пор не попытались выяснить его личность, было непонятно. Вполне возможно, что жизнь рядового эхира ценилась здесь не больше человеческой. Среди людей, к слову, прорисовывалась аналогичная тенденция.

Мы такие же, как они, или, наоборот – они как мы. Две расы, стоящие друг друга. Из этого мог бы получиться отличный союз, хотя, нет, рано или поздно все равно бы подрались. Это как история с двумя петухами в одном курятнике.