Багровый остров

И тогда произошло следующее. По всему острову, словно из-под земли, поднимались навстречу непрошенным гостям вооруженные бойцы. Эфиопы решительно наступали сомкнутыми рядами. Их было так много, что зеленый от буйных тропических зарослей остров в мгновение ока превратился в действительно багровый, словно оправдывая свое название. Огромные массы надвигались на пришельцев со всех сторон и над этим красным океаном вздымался, колыхаясь, густой лес штыков и копий. И этот грозный океан отнюдь не представлял собою стихии, он был строго организован — то тут, то там виднелись в нем подобные буграм вкрапления — решительные командиры отдельных подразделений. В них без труды можно было опознать тех самых отчаянных беглецов, что столь дерзко ускользнули некогда из каменоломен лорда Гленарвана. Командиры мавры, как и их войны, все были в багровом эфиопском боевом снаряжении и грозно потрясали револьверами. По выражению их лиц и по жестам было ясно, что терять им нечего. Они ничего не хотели знать, кроме боевого призывного клича: «Вперед!» На что эфиопы столь же единодушно отвечали с таким ревом, что кровь стыла в жилах: «Вперед! Бей их, собачьих детей!»

И, когда противники, наконец, сошлись, то все увидели, что иммигрантская рать во главе с Рики-Тики-Тави не более, чем щуплый островок, захлестываемый со всех сторон бурлящим красным океаном.

— Клянусь рогами сатаны, — ужаснулся Мишель Ардан, стоявший вместе с лордом на флагманском мостике, — ничего подобного я никогда еще не видел!

— Да они в момент сбросят этих наших парней назад в море! — добавил сэр Филеас Фогг.

— Прикрыть немедленно наш десант заградительным артогнем! — приказал лорд Гленарван и вновь прильнул к линзам бинокля.

Капитан Гаттерас — ныне канонир на флагманском крейсере — тотчас повиновался и четырнадцатидюймовое орудие, извергая огонь, грозно гаркнуло. Но поскольку капитан фрегата успел уже с раннего утра основательно приложиться к фляжке с ромом, то эффект выстрела получился не совсем таким, на какой рассчитывали. Снаряд сделал значительный недолет и, вместо того, чтобы врезаться в густые эфиопские ряды, ударил аккуратно в стык обоих противников. Мощный взрыв разметал в клочья 25 эфиопов и 40 мавров. Второй выстрел оказался еще более эффектен: 50 эфиопов с одной стороны и 130 мавров лорда Гленарвана с другой стороны.

Третьего выстрела уже не последовало.

Лорд Гленарван, наблюдавший в бинокль изумительные результаты артиллерийской поддержки, которую оказывал его маврам бравый капитан, изрыгнул такое проклятие, каких и не найдешь ни в одном, даже оксфордском словаре. Он швырнул на палубу свой бинокль, схватил, подбежав, Гаттераса за горло и оттолкнул его от пушки.

— Что вы делаете, пьяная скотина! — прорычал лорд, — вы же лупите по маврам, черт бы вас побрал! Я семь лет дрессировал эту банду для своих целей, а вы мне ее за семь минут всю перебьете!

А бедняги-мавры в это время, получив от капитана Гаттераса два столь веселых гостинца, были охвачены небывалым смятением. Ряды их были поколеблены, отовсюду неслись стоны и проклятия. Жалобные стенания и ругательства слились в один сплошной рев.

Рычал и ревел, тщетно пытаясь перекричать своих подчиненных, и сам Рики-Тики-Тави. Вокруг него все словно кипело в каком-то диком водовороте. Но вот из этого водоворота выделилось искаженное ненавистью лицо одного из рядовых воинов. Он подскочил к растерявшемуся командиру и с пеной у рта выкрикнул ему прямо в лицо:

— Ну что, докомандовался? Сначала ты заманил нас к лорду в гости и сдал всех ему в каменоломни. Там нас семь лет терзали, сколько там наших костей осталось? А теперь что? Хочешь и остальных угробить?! Впереди эфиопы, позади пушки!! Ааа-ах!

Он взмахнул своим ножом и уверенным движением всадил его обанкротившемуся вождю точно между пятым и шестым ребром слева.

— Помо… — со стоном выдавил из себя командарм, — …гите! — Закончил он уже на том свете.

— Ура! — дружно воскликнули при виде этой сцены эфиопы.

— Мы сдаемся! Ура! Братья, мы заключаем мир! — вопили с энтузиазмом мавры, крутясь в бушующих волнах эфиопского прибоя.

— Ура! — радостно отвечали эфиопы.

И все смешалось друг с другом в какую-то невообразимую кашу.

— О, холера, дьявол, гром и молния! — неистовствовал Мишель Ардан, не в силах оторваться от бинокля. — Пусть меня повесят на осине, если эти болваны там не мирятся!!! Смотрите же, сэр, они братаются друг с другом!

— Я вижу, — ледяным голосом ответил лорд. — Но мне хотелось бы знать, каким образом мы сможем теперь возместить все наши убытки по содержанию и прокормлению этой орды?

— Ах, послушайте-ка, дорогой сэр! — дружелюбно промолвил вдруг француз, — ничем вы не сможете здесь поживиться, кроме тропической лихорадки. И, вообще, я бы советовал вам, сэр, кончать всю эту волынку и, не теряя времени сниматься с якоря… Поберегитесь! — Внезапно оборвал он себя на полуслове и резко пригнулся. Лорд машинально последовал примеру Ардана. И как раз вовремя — целая туча эфиопских стрел, вперемежку с мавританскими пулями, пронеслась прямо над их головами.