Багровый папоротник

— Да, но моя мечта точно не сбудется. И теперь, благодаря вам, я думаю, что это вовсе не мечта, а так, — Дей нарисовал горящим концом круг в воздухе, — просто фантазия.

— Расскажи, — потребовала Рокси с запалом.

Дей снова опустил палку в песок, а потом зашвырнул далеко в озеро. Послышался всплеск, и водная гладь покрылась кругами.

— Просто однажды подумал, что было бы здорово, если бы в течение жизни меня кто-нибудь незаметно фотографировал. Каждый день, каждую минуту. Все самые лучшие и худшие моменты. И потом, перед смертью, когда я буду сморщенным стариком, кто-то вручил бы мне эти снимки с пометками «Самый лучший день», «Самый скучный день», «Твое самое лучшее фото» и «Самое худшее фото». Или «Здесь ты счастливее всего» и наоборот. Да, звучит странно, можете смеяться.

Деймос изобразил на лице безразличие и потянулся к пакету с мармеладными червяками.

Но никто не смеялся.

***

Мы с Деем стоим в стороне, словно молчаливые наблюдатели собственных судеб, пока Фобос и Джейс яростно спорят. Голова лежит у него на плече, а его подбородок упирается мне в макушку. Деймос, словно вспомнив что-то хорошее, вдруг смеется и тянется в нагрудный карман, доставая что-то блестящее.

— Открой, — протягивает маленькую складную фоторамку.

Послушно раскрываю серебряные створки и прикусываю щеку изнутри. Слезы скатываются на фотографию, где сидим у озера впятером. Ночь, горит костер, оранжевое покрывало Присциллы и пакет с мармеладными червями.

— Это твой снимок, — говорит Дей. — Помнишь, когда говорили про мечты?

— Помню.

— Ты принесла его на следующий день и сказала: «Пусть это будет один из лучших дней». В общем, ты оказалась права, подруга.

Шумно втягиваю воздух.

— Последний раз повторяю, Джейс! — Фобос злится. — Подумай, что предлагаешь!

— Тоже самое, что предложил бы и ты! — парирует брат. — Оба остаетесь с нами до тех пор, пока… не наступят изменения, а потом мы уже решим. И, в конце концов, в Реверсе могут помочь!

— Вы не должны подвергаться опасности из-за мнимой надежды на корпорацию, — упирается близнец. — Я видел, что случилось с Ингрид, а тебя там не было! И я не хочу, чтобы такими же глазами вы смотрели на моего брата, ясно? Мы остаемся.

— Вот и правильно. Это все равно, что таскать с собой бомбу замедленного действия, — ворчит Джо.

— Тебя здесь вообще никто не спрашивает! — огрызается Цилла.

— А меня спросить не хотите? — Деймос повышает голос. — Или мнение зараженных не учитывается?

Все уставляются на него, а Фобос качает головой.

— Я старший, значит, я решаю.

— Серьезно, Фоб? — улыбается Деймос. — Две минуты, и ты уже решаешь мою судьбу? Я останусь в группе, но только на своих условиях, — загибает пальцы. — Во-первых, если скажу выстрелить, вы это делаете молча и без колебаний. Во-вторых, если говорю, что остаюсь и прикрываю, значит остаюсь один, и никто не пытается составить компанию, включая надоедливого близнеца! Я принял такое решение, потому что могу быть полезным. Иначе ни за что не остался бы.

— Я согласен, — без промедления выдает Джейс.

— А я нет, — Фобос упрямится. — Я не хочу, чтобы на тебя смотрели, как на бешеную собаку, Дей.

— Никто так не смотрит! — горячо возражает Присцилла. — Пожалуйста, Фоб!

Фобос мрачно окидывает взглядом каждого. Лицо стянуто гримасой страдания, которое умело маскирует злостью.

— Тогда никто и пальцем его не тронет. Я сам разберусь, если потребуется.

Киваем по очереди. Скользнув по Присцилле и остановившись на мне, Фоб как-то странно ухмыляется, будто несмешно пошутила.

— Я думал, еще есть время, но, видимо, мой брат прав. Сбываются не все мечты.

Глава 18. Я знаю его

Непритупляющаяся скорбь терзает меня, словно разъяренный зверь, и замечаю, что пропускаю вдохи. Через силу заставляю себя дышать полной грудью, игнорируя ноющие ребра.

Разглядываю огромные оранжевые цистерны с предупреждающими надписями, ржавую лестницу и железную дверь, возвышающуюся над резервуарами. Стою между близнецами и по-детски надеюсь, что если буду рядом, то ничего не случится. Такая нездоровая попытка переиграть реальность. В голове набатом стучат слова Фобоса. Повторяю раз за разом в попытке разобраться, что означают, но смысл ускользает, когда чувствую, что приближаюсь к разгадке. Все равно, что пытаться удержать воду голыми руками.

Вполуха слушаю, о чем идет речь в тесном кругу, сбившемся возле карты. Зато очень внимательно рассматриваю руки Дея, изучая каждую рваную рану. Он тоже сосредоточен на карте, но изредка сморщивается, испытывая боль. Осторожно снимаю с друга куртку и обмываю руки водой, что дала мне Блю. Дей терпит и делает вид, что ничего не происходит. Но когда пальцами ощупываю кожу вокруг укусов, напрягается.

— Не трогай, — просит, не поворачивая головы.

— Мне плевать, — отвечаю удивительно спокойно.