Багровый пик

На какое-то время ситуация изменилась, и теперь уже Люсиль оказалась совсем беспомощной. Рукой, в которой все еще был зажат мясницкий нож, Эдит ударила по рычагу лифта. С привычным рывком кабина стала опускаться. Через несколько секунд рука Люсиль окажется сломана или вырвана из плечевого сустава, как только крыша лифта опустится до уровня пола первого этажа. Эдит посильнее схватилась за руку. Окровавленные пальцы отчаянно вцепились в ее ночную рубашку. Но, хотя они и касались Эдит, никого вреда ей причинить не могли. Она находилась в безопасности. Интересно, чувствовала ли Люсиль какое-то сочувствие по отношению к ней, когда, улыбаясь, каждый день скармливала ей яд? А как насчет других убитых женщин? Тех, чьи томящиеся души прятались за прогнившими стенами и полами? А как насчет Алана и Томаса?

Кабина спускалась, и потолок ее неумолимо приближался. Когда уровень пола поднялся выше плеча Эдит, она уже не могла давить на руку всем весом своего тела. Она вцепилась ногтями в кисть руки и изо всех сил стала тянуть вниз.

В самый последний момент Люсиль, вне себя от того, что ее руку сейчас или оторвут, или сломают, умудрилась извернуться и выдернуть ее. Эдит услышала над собой вопли разочарования. Если бы только мне удалось удержать руку чуть подольше, подумала она. И хотя мысль о том, что ей пришлось бы остаться в лифте с оторванной конечностью, ужасала девушку, ничего другого Люсиль не заслужила. И это бы разом положило конец их противостоянию.

Лифт продолжал спускаться, и вопли отчаяния постепенно стихали. К тому мгновению, когда кабина достигла пола шахты, они затихли совсем. Эдит непроизвольно поежилась, когда оказалась в этой холодной и влажной атмосфере, которая пронизала ее до костей. Оглянувшись вокруг, она вновь почувствовала себя так, как будто ее проглотило громадное умирающее животное с пурпурными внутренностями. Эдит с трудом стряхнула это давящее наваждение.

Открыв дверь, она увидела, что кабина опять повисла в двух футах от пола. Раньше она могла легко спрыгнуть вниз, но сейчас одна нога у нее была повреждена. Она задержала дыхание и сделала шаг вперед. И хотя она постаралась приземлиться на здоровую ногу, больной тоже досталось.

Вскрикнув от боли, девушка выронила нож. Ее единственное оружие заскользило по полу и под ее беспомощным взглядом свалилось в решетку сливного колодца. Не имея возможности просунуть в решетку руку, она попыталась пальцами поддеть и поднять всю решетку целиком, но та была скользкой от глины и ледяной воды, сочившейся сквозь стены, и такой тяжелой, что в ее нынешнем состоянии Эдит просто не хватило на это сил.

Выпрямившись, она с трудом смогла обнаружить Алана, согнувшегося в углу. Он не шевелился. Эдит заторопилась к нему и присела рядом – острая боль сжала ей сердце. Лицо мужчины было смертельно-белого цвета, он был очень серьезно ранен. С правой стороны грудной клетки зияла рваная рана, края которой стали бордово-черными от свернувшейся крови. Лужица крови натекла на пол рядом с локтем. Трудно было сказать наверняка, но казалось, что здесь кровь уже остановилась. Глаза американца были закрыты, а нижняя челюсть слегка отвалилась. Эдит не могла понять, дышит ли он. Когда она дотронулась до кожи на его щеке, та оказалась такой же холодной, как и рука ее отца в том жалком подобии морга. Приблизив щеку к его носу и рту, Эдит почувствовала очень слабое, но теплое колебание воздуха. Алан все еще был жив!

Она осторожно помогла ему занять сидячее положение и стала гладить по голове, пытаясь нежно, но настойчиво привести его в чувство. Через несколько мгновений его глаза открылись, и он расплылся в улыбке, увидев ее. Правда, его улыбка почти мгновенно превратилась в гримасу, он зажмурил глаза, и лицо его вновь посерело.

– Нам надо выбираться отсюда, – сказала Эдит, помогая ему встать. – И мы выберемся, только теперь тебе придется довериться мне. – Звуки ее голоса эхом прокатились по шахте.

Когда они начали движение в сторону лифта, Эдит услышала быстрые шаги. Они тоже сопровождались звуками эха. Наверняка это Люсиль.

Эдит остановилась, прислонив Алана к ноздреватой, влажной стене.

Шаги замедлились, а потом и вовсе остановились. Хотя ни она, ни Люсиль не могли видеть друг друга, это не помешало сумасшедшей убийце выкрикнуть:

– Томас умер из-за тебя! Это ты его убила!

Пока это невероятное обвинение затихало, отражаясь от стен пещеры, кровь Эдит заледенела. Неужели она говорит правду? Если Томас действительно умер, то его собственными руками убила родная сестра. Эдит передвинула Алана еще глубже в тень. Ей было невероятно тяжело оставлять его здесь, но если Люсиль застанет их вдвоем, то никаких шансов на борьбу или спасение у них не будет. Это будет настоящая резня, и они оба погибнут.