Багровый рассвет

– Куда нас повезут? – Он посмотрел вокруг и добавил: – Как-то они нам не рады…

– Им просто всё равно! Не бойся врагов своих! Ты знаешь, чего они стоят! Бойся равнодушных! При их молчаливом согласии происходят все подлости в мире! Если бы мы им мешали в выполнении поставленной задачи, они бы тут нас и оставили, а то бы и прибили. Их главные цели – победа, месть, восстановление порядка, и ради них они не считаются ни с какими моральными принципами. Война всё спишет. Нам в очередной раз просто повезло.

Их посадили в БТР, которому повредило башню, запихав в пышущее холодом кондиционированного воздуха нутро, словно селёдок в банку, на броню же залез десяток пехотинцев, перемотанных бинтами и в испятнанных пулями и осколками доспехах. Ещё двоих, на носилках, положили, привязав ремнями сверху. БТР рыкнул турбированным дизелем и сорвался с места почти одновременно с мехгруппой, продолжившей свой рейд.

Глава 8

Ветви разросшихся плотной стеной деревьев больно хлестали по лицу, а тяжёлое дыхание разрывало лёгкие, отдаваясь терпким и едким привкусом во рту. Поэтому, перепрыгнув через очередную, сверкающую от солнечных лучей прогалину, полную собравшейся в низинке родниковой воды, Ян остановился передохнуть. Мягкие, покрытые пушистым мхом края прогалины словно притягивали, зовя отдохнуть на своих пушистых тёмных перинах рядом с кристально-чистой родниковой водой, которая весело искрилась под лучами полуденного солнца, косо падавшими сквозь плотные кроны.

Ян нагнулся над прозрачной гладью родника и принялся жадно пить показавшуюся сладкой и приятно освежающей воду. Затем спешно снял с пояса и наполнил пустую флягу. Рукав потёртой бритской куртки оказался разорванным прямо на месте споротой когда-то нашивки юнион-джека, где теперь был пришит алый флажок старой империи. Теперь эмблема окрасилась ещё и кровью из глубокого пореза, который, видимо, оставила пропоровшая куртку ветка. Плохой знак. Хотя куда уж хуже сейчас?!

Ещё минуту Ян подождал, пока сбитое долгим бегом дыхание восстановится, поднялся и вновь побежал в сторону уже недалёкого Авачинского поселения. Слева от него замелькало открытое пространство речки Налычева, и он ещё больше ускорил бег.

Так он бежал к родному поселению уже с самого раннего утра. Это ж надо было оказаться в такой момент на самой дальней, затерянной среди торфяных болот охотничьей заимке, со злостью подумал Ян, сцепив до скрежета зубы, Он кинулся назад, как только услышал по УКВ о вторжении ханьцев, о которых уже давным-давно никто и слыхом не слыхивал. Короткий сигнал тревоги и невнятные от шума помех обрывки приказов – вот и всё, что он сумел услышать прежде, чем связь совершенно прекратилась, погрузив эфир в дикий визг и скрежет глушащих помех. И это говорило само за себя, так как на Восточном побережье радиоэфир всегда был заполнен огромным числом передатчиков: военных, промышленников и рыбаков. Ханьцы начали как всегда в своём репертуаре технического превосходства, судя по рассказам немногих живых ещё ветеранов войн смутного десятилетия во время Потопа.

Лес стал заметно крепчать, здесь рядом с поселением уже не попадались тощие и чахлые, кривые, словно их погнул сам ветер, стволы берёз Эрмана и лиственницы, росшие в основном на бедных песчаных и торфянистых почвах в глубине разраставшихся с каждым годом болот. Вокруг него сделалось просторнее, и в то же время тёмные крепкие дубы, подняв ввысь могучие разлапистые ветви толщиной с руку, образовали вверху сплошной шатёр. Висящий за спиной потёртый дедовский, но ухоженный до блеска тяжёлый «Бушмастер» в очередной раз больно ударил Яна в спину, когда он перескакивал через поваленный ствол трухлявого дуба, и парень вынужденно остановился поправить ослабевший ремень. Бережно погладив верного Бура, как почему-то всегда называл винтовку покойный дед, он примкнул тридцатипатронный секторный магазин из ударопрочной пластмассы с тускло блеснувшими в окошке расхода боеприпасов цилиндриками патронов и передёрнул затвор, после чего проверил снайперский прицел, прикреплённый на планке Пикатини. С удовольствием погладил шершавый пластик выдвижного приклада, словно благодаря старого друга за годы надёжной службы, и легко, словно и не устал, побежал дальше.