Байки бывалого хирурга

Операция, как в таких случаях говорят, прошла успешно. Благодаря активным действиям местного фельдшера: введение зонда в желудок и антибактериальная терапия, перитонит развивался медленно и, выпота в животе оказалось не очень много. Язва оказалась не таких больших размеров, как думали, и располагалась на передней стенке органа. Но из-за того, что она была довольно твердая, ушивать ее не стали, а просто иссекли, ромбовидно очертя края в пределах здоровых тканей и после сшили поперечно оси органа направлении.

– По методу Джадда, – со знанием дела произнес Михаил Федорович, – выкидывая в тазик иссеченную ромбиком язву.

– Кажется, эту методику нужно дополнять стволовой ваготомией, пересечь оба блуждающих нерва тотчас под диафрагмой. Или я не прав? – заглянул в операционную рану анестезиолог.

– Прав, только как он после этого жить станет, если я сейчас пересеку эти нервы. Ведь они, кроме желудка, еще и другие органы иннервируют.

– Но другие люди как-то же живут. Насколько я понимаю, после пересечения этих нервов прекращается выработка соляной кислоты в желудке и больше нет прецедента для последующего образования язвы.

– В общих чертах, – ухмыльнулся Щедрый, заканчивая накладывать второй ряд швов на рану двенадцатиперстной кишки. – На самом деле там все гораздо сложней. Осложнения после стволовой ваготомии наступают не так уж и редко. Самое распространенное – это парез желудка. Когда пища из него нормально не эвакуируется, и желудок растягивается как бурдюк. Ты бы вот хотел, чтоб тебе пересекли блуждающие нервы? – Михаил Иванович оторвался от пациента и с усмешкой посмотрел на друга.

– Миша, что за дрянь ты говоришь, – насупился Бойко, – как язык-то у тебя только поворачивается такое мне предлагать?

– Ну, ты же не стесняешься предложить мне пересечь блуждающие нервы больному Слепцову.

– Не я же придумал эти странные операции, – обиженно пробурчал Аркадий Данилович, – раз придумали, значит так надо.

– Когда придумывали эти операции, то не предполагали, какие после них могут возникнуть тяжелые последствия.

– Так зачем же ты тогда ее делаешь?

– Я делаю, но не все. Сама идея отличная: иссечь язву в виде ромба, а после сшить, вот как сейчас сшил оставшуюся после иссечения язвы рану – поперек оси кишки. Этим мы сразу убили двух зайцев: и язву с дыркой убрали, и расширили просвет органа, чтоб не суживался в момент заживления и рубцевания раны. А пересекать нервы не стану. Это уже анахронизм в медицине. Многие прогрессивные хирурги от нее начали отказываться и правильно поступают.

– Да, но ты-то не прогрессивный хирург, возглавляющий ведущую клинику, а всего лишь врач санитарной авиации, и тебе обязательно влетит за такую самодеятельность.

– А с чего мне должно влететь?

– Как с чего? Ты же не до конца выполнил утвержденный ход операции. Приедут проверяющие, посмотрят протокол этой твоей операции и сразу возникнут неприятные вопросы.

– Не возникнут, – сухо ответил Щедрый, устанавливая в живот дренажную трубку, – я не стану писать во вред себе.

– То есть пойдешь на заведомый подлог?

– Аркаша, все просто: отражу в протоколе операции, что имела место язва выходного отдела желудка. А при ней, как известно, не обязательно выполнять ваготомию. И какой тут, простите, подлог? Подлог – это когда ты сделал и не записал. Вот если бы я произвел ваготомию и не занес ее выполнение в протокол, тогда это подлог. А если я ее на самом деле не делал, то для чего мне ее вносить в протокол?

– Да, но ведь ты сам сказал, что у этого больного язва двенадцатиперстной кишки, двенадцатиперстной! А в таком случае надо пересекать блуждающие нервы.

– Вот, смотри сюда: выходной отдел желудка совсем рядом, в каких-то паре сантиметрах от двенадцатиперстной кишки. Мог я, в конце концов, не разобраться в тканях?

– Ты, – анестезиолог смерил хирурга долгим приценивающимся взглядом, – ты не мог?

– Доктор, шли бы вы уже занимались своим непосредственным делом, – не выдержал Петрович этих препираний и недовольно покосился на Бойко, – отвлекаете же хирурга от операции. Сменили бы вон уже Лену, та бедная устала маску держать.

– Ничего я не устала, – вздрогнула анестезистка, удерживавшая на лице Петьки наркозную маску, вы бы лучше за собой смотрели: у вас сейчас вон тот короткий зажим на пол упадет, а вы не видите. Вон, он почти скатился с живота больного.

Аркадий Данилович ничего не ответил Боткину, а лишь с шумом выдохнул из себя воздух и быстро отошел от операционного стола. С Петровичем он спорить не решился, себе дороже: востер на язык полный тезка доктора Боткина. Операция продолжалась в прежнем ключе, и через полчаса Михаил Федорович наложил последний шов на кожу.

Все обрадовались счастливому финалу и принялись поздравлять друг друга. Больше всех, конечно, радовалась жена больного заплаканная Ольга, так всю операцию простоявшая под ее окнами. Теперь не придется думать, как возвращать долг колхозу. Ее муж, Коля, поначалу приуныл, когда Петрович беззаботно так сообщил ему, что никаких камней в желчном пузыре они у Петьки не обнаружили.