Байки бывалого хирурга

– Тебе лучше не знать. Для чего забивать голову? Давай лечить то, что имеем. Полагаю, что тебя они не коснутся. А свищ закроем.

– Вы уверены, что он сам закроется? Не надо больше операцию делать?

– Нет, операцию делать не надо, – твердым голосом произнесла Раиса Ивановна и строго посмотрела на вздрогнувшую медсестру.

– Нет, это не я, – испугано затараторила Оля, – я ему ничего такого не говорила. Это, наверное, Вадим Анатольевич ему насчет операции заикнулся.

– И когда только успел? – хмыкнула Мещерякова. – Наш пострел – везде успел.

После этого разговора Дима больше не плакал, по крайней мере, Раиса Ивановна его с мокрым лицом не лицезрела. Но с ним стали твориться странные вещи. Он еще больше замкнулся в себе, хотя и до этого особенно разговорчивым не был. А теперь и вовсе целыми днями лежал на кровати и с отрешенным видом смотрел в потолок, а когда к нему обращались, отвечал односложно: «да», «нет». И стоило больших трудов его разговорить.

– Дима, ты бы хоть книжку какую почитал, – предлагала ему Раиса Иванова, или телевизор посмотрел.

– Книжки я не люблю читать, а чтоб телевизор смотреть, надо в холл идти, а там людей полно. Еще учуют, что на мне калоприемник.

– Глупости, я тебе достала калоприемники самой последней модели. Никакой запах от них не исходит. Можно даже в самую густую толпу затесаться, никто ничего не заподозрит.

– Все равно не хочу.

– А с книгами что? Читать не умеешь?

– Умею, я, между прочим, девять классов и лицей закончил.

– Лицей? – Раиса Ивановна с нескрываемым удивлением посмотрела на парня.

– Это теперь так ПТУ называют, – пояснил сосед по палате, мужчина лет сорока пяти, лежащий на соседней кровати. – Раньше их пэтэушниками называли, а сейчас лицеистами, как Пушкина прямо.

– А-а-а, ПТУ, – протянула Раиса Ивановна, – все никак не привыкну к современным наименованиям: медучилище теперь – колледж, институт – университет. А ПТУ, стало быть, лицей.

– Угу, лицей, – буркнул Дима, – я в нем на электрика выучился и даже чуток поработать до армии успел на нашей птицефабрике.

– Ты и в армии служил? – снова удивилась Раиса Ивановна.

– Служил, – кивнул Дима, – в Хабаровске в войсках связи.

– А чего тогда такой плакса? Чуть что, сразу в слезы?

– Раиса Ивановна, вы думаете легко вот с этим жить? – Он распахнул казенный синий халат и правой рукой приподнял висевший на животе на треть заполненный густым и тяжелым желтоватого цвета пластиковый мешочек. – Я как только представлю, что меня выписывают с ЭТИМ, то и жить не хочется.

– Ну, ты брось! Не для того я тебе такую сложную операцию делала, чтоб потом ты себе разные мысли нехорошие в голову собирал? Все хорошо будет, успокойся.

– Доктор, а он еще последнее время от еды отказывается. Два дня совсем ничего не ел, – тихо сообщил словоохотливый сосед.

– Как? Почему?! – Раиса Ивановна испуганно посмотрела на насупленного Диму. – Ты решил помереть голодной смертью?

– Нет, – еле выдавил из себя Огородников.

– Тогда зачем? Скажи, пожалуйста, зачем ты отказываешься от еды?

– Неужели не понятно? А еще врач, хирург.

– Господи, – Мещерякова легонько стукнула рукой себя по голове, – ты думаешь, что таким образом…

– Да, я подумал, что так меньше кала станет из меня выделяться.

– Бедный, ты бедный мальчик, – вздохнула Раиса Ивановна и встала со стула, на котором до того сидела у его кровати. Ей хотелось погладить его по голове, но чересчур наблюдательный сосед хоть и делал вид, что читает книгу, но сам постоянно косился на них. Еще не хватало, чтоб он стал потом трепать по отделению, что она проявляет к Огородникову телячьи нежности. – Не нужно от еды отказываться.

– Но я не могу на нее даже смотреть, – насупился Дима. – Мне кажется, что все, что я съем, сразу начнет из меня, выделяться. Фу-у, как мерзко и противно.

– Дима, послушай, – Раиса Ивановна стала серьезной и сделала строгое лицо, – для того чтоб скорей поправиться, нужно, наоборот, правильно и хорошо питаться. Твой свищ закроется только через рубцевание.

– Через что?

– Через рубцевание. То есть должен сформироваться рубец, который закроет дырку в твоей кишке. А для этого нужен строительный материал в виде белка. А его ты как раз получаешь вместе с пищей. Понимаешь? Отказ от еды ведет к отсрочке заживления свища и твоего окончательного выздоровления. Поэтому прекрати валять дурака, возьми себя в руки и прекращай голодовку.

– Я постараюсь, Раиса Ивановна, но вы видели какая здесь еда?

– Да, доктор, подтверждаю, – выглянул из-за книги сосед, – кормежка у вас тут не ахти. Если бы мне из дома жена не приносила, я бы давно ноги протянул.

С того дня Раиса Ивановна стала подкармливать больного Диму. Давно она ничего не пекла: наверное, с тех самых пор, как муж оставил ее одну. Чашечка крепкого кофе, омлет, овощной суп, да каши – вот ее основной рацион питания. Иногда она баловала себя поджаркой из мяса или куриным супом. А тут неожиданно даже для себя самой Раиса Ивановна купила в магазине фарш и, вспомнив подзабытые кулинарные навыки, взяла и нажарила котлет в одно ближайшее воскресенье.