Байки доктора Данилова 2

Но Журналист оказался прытким и смелым. Настолько смелым, что назавтра явился к Сестричкину и начал разговор с предупреждения: «Если со мной что-то случится, то компроментирующие вас материалы будут отправлены в соответствующие инстанции…». В процессе беседы с Журналистом Сестричкин впал в истерику, закончившуюся гипертоническим кризом. С ним такое часто случалось. Истерика окончательно убедила Журналиста к причастности Сестричкина к затее с прейскурантами. Невиновный человек так нервничать не станет.

Разруливать ситуацию пришлось департаменту здравоохранения, который тогда по-революционному назывался «комитетом». Газету, что, называется «дожали». Вместо второй статьи «Сплетник» опубликовал опровержение первой.

Доктор Кондратов отрицал свою вину стойко, как партизан-герой в фашистских застенках. Ничего не видел, ничего не знаю, да — на вызове был, но никаких прейскурантов не оставлял и денег не брал. Сестричкин — дон мафии? Да сроду я такой чуши никому не говорил!

Спасло Кондратия то, что у Журналиста не сохранилась квитанция с его подписью, а был только прейскурант. Да мало ли откуда мог взяться прейскурант? Знаем мы этих журналюг — они еще и не такое выдумать могут.

— На вызове был, от повышенного давления лечил, как в карте написано, никаких денег не брал!

Эта фраза настолько въелась в сознание Кондратия, что он иногда выдавал ее машинально. Едет в машине и вдруг: «На вызове был…». Или во время пятиминутки скажет.

Все жалели Кондратия, один только злобный главный кадровик желал ему зла.

— Вы понимаете, что мы с вами вместе работать на «скорой» не сможем? — пригрозил Сестричкин во время встречи, которая по его прикидкам должна была закончиться увольнением доктора Кондратова.

— Валите обратно в участковые врачи, если вам так хочется, — ответил Кондратий. — Я никуда уходить не собираюсь.

— Вышибу! — грозно рявкнул Сестричкин.

— Должности лишитесь за необоснованное увольнение, — пригрозил в ответ Кондратий. — Доказательств же у вас ровно столько, сколько в голове ума.

Насчет ума — это не в бровь, а в глаз. Энергии, аккуратности, карьерного рвения и презрения к нижестоящим у Сестричкина было, что называется, выше крыши, а вот умом его природа обделила. Во время работы выездным врачом он получил прозвище Дубовая Голова, а такие прозвища на «скорой» просто так не даются, их заслужить надо.

Кондратий проработал на скорой еще лет восемь, а затем ушел руководить приемным отделением в одной из московских больниц.

Эта история имела неожиданное продолжение. Вскоре после разборок домой к Кондратию снова пришел Журналист. Кондратий было подумал, что тот явился для выяснения отношений, но ошибся. Журналист предложил сотрудничество, сказал, что специализируется на медицинской тематике и нуждается в источниках инсайдерской информации. Оплата сдельная, по прейскуранту (ха-ха-ха!). Так и подружились, вот кто бы мог подумать?

Мертвая рука

В лихом 1993 году, когда доктор Антонов проходил интернатуру, его родного брата, торговавшего компьютерами на ВДНХ, превращенной тогда из выставки в ярмарку, компаньон кинул на восемь тонн зелени, то есть — на восемь тысяч зеленых американских долларов.

Кинул самым наглым образом — деньги взял, а обещанную поставку не сделал. Такая сумма и в наше время — немалые деньги, а тогда на нее можно было квартиру в Москве купить, пускай и на окраине.

Расписки у Брата не было — поверил хорошему знакомому на честное слово, лопух.

— Он понимает, что я ему глаз не выколю и ухо не отрежу, поэтому и ведет себя так нагло, — пожаловался Антонову брат. — Ничем его, гада наглого, не пронять… Обидно до слез и даже глубже.

— Ухо — орган ненужный, практически рудимент, особенно для мужчины, — сказал брату Антонов. — Если глаза выкалывать, то надо сразу два, чтоб проняло, один глаз проблему не решит. Но лучше всего отрубить руку, рабочую… У него какая рука рабочая? Левая или правая?

— Что-ты! — ужаснулся брат. — Я этого не смогу! Даже если буду знать, что он после мне деньги вернет, все равно не смогу…

— С твоим гуманизмом в конвойных войсках служить надо, — сказал Антонов, — а не бизнесом заниматься. Ладно, потренируйся сегодня вечером… Да не руки рубить, а зверскую морду делать, перед зеркалом.

Еще на первом курсе Антонов устроился работать в один очень известный столичный морг и основательно там прижился. Со временем перешел из черных санитаров, которые «помой-убери» в белые, которые «гримируют-выдают». Глядя на то, как он шикует с санитарских заработков, однокашники удивлялись — на хрена тебе, Антоний, диплом? Врачом столько вряд ли поднимешь.

— Диплом мне нужен, чтобы моргом заведовать, — отвечал Антонов. — Нельзя же всю жизнь санитарить, да и вообще дань собирать приятнее и выгоднее, чем вкалывать самому.

Проходя интернатуру, он продолжал санитарить в морге, и называл себя «единственным интерном-санитаром в Первопрестольной». Так оно, скорее всего, и было.