Байки из склепов

В XIX в. на Введенское были перенесены останки двух сподвижников Петра I: адмирала Франца Лефорта (по фамилии которого и назван этот московский район) и генерал-адмирала Патрика Гордона.

Хотя поначалу хоронили здесь лиц преимущественно католического или лютеранского вероисповедания, со временем стали хоронить и православных.

На Введенском захоронено немало известных и выдающихся людей. Среди них знаменитый композитор А.Ф. Гедике, основатель фабрики «Красный Октябрь» Теодор фон Эйнем, повар Оливье, увековечивший свою фамилию благодаря одноимённому салату, издатель И.Д. Сытин, писатели Михаил Пришвин, Леонид Гроссман, Ираклий Андроников, художники Виктор и Аполлинарий Васнецовы, сын и внук Л.Н. Толстого, патриарх Тихон, архимандрит Зосима (Ф.Д. Ижидов), актрисы Алла Тарасова, Мария Максакова и Татьяна Пельтцер...

Один из самых знаменитых здешних «обитателей» — Фёдор Петрович Гааз (1780-1853). В своё время он занимал должность главного врача московских тюрем. Его прозвали «святым доктором». Именно этому человеку приписывают крылатое выражение: «Спешите делать добро». Среди его пациентов были очень бедные люди, с которых он никогда не брал платы за лечение, да притом ещё одаривал их деньгами и одеждой.

Очень много сделал Гааз для заключённых и ссыльных — к примеру, ввёл вместо неподъемных двадцатифунтовых облегчённые кандалы, которые так и называли — «гаазовскими», отменил процедуру нанизывания арестантов на прут во время прогона по этапу, сочувствовал декабристам... Пресловутые кандалы ныне висят по бокам ограды его могилы.

Говорят, в конце концов всё своё состояние Гааз истратил на нуждающихся. Умер он нищим и был похоронен за счёт полиции. Зато за гробом «святого доктора» шло двадцать тысяч человек! А памятник на его могиле поставили на свои деньги пациенты Гааза — московские заключённые...

Как это ни парадоксально, на Введенском возведён памятник... французам, сложившим свою голову в Москве в 1812 г.! Четырёхгранная гранитная стела, увенчанная крестом, установлена на месте братской могилы безымянных воинов наполеоновской армии.

На лицевой стороне стелы выгравирован орден Почётного легиона, а также размещены две памятные доски. На верхней из них высечено: Militaires francais mort en 1812, на нижней стоит дата установки памятника — 1889 год. Сооружение окружено оградой из восьми врытых в землю орудийных стволов, соединённых между собой цепью.

Рядом находится памятник французским лётчикам авиаполка «Нормандия-Неман», воевавшего во время Второй мировой войны на стороне СССР против гитлеровской Германии. Ранее тут были захоронены и останки пилотов, но в 1953 г. их перевезли во Францию. Однако памятный знак сохранился. Место, где расположены оба памятника — наполеоновским солдатам и авиаторам «Нормандии-Неман», — официально является территорией Республики Франция. Кстати, есть на Введенском и братское захоронение немецких солдат, умерших в Первую мировую в российских госпиталях...

Конечно, есть у Введенского кладбища и своя уникальная мифология. Так, рассказывают, что трагически погибшего, сорвавшегося с лестницы в Бауманском училище олимпийского чемпиона Валерия Попенченко похоронили в могиле, предназначавшейся писателю Василию Шукшину. Для того уже приготовили могилу на Введенском, да в последний момент, когда тело выносили из зала прощания, кто-то из правительства распорядился похоронить всё-таки на более престижном Новодевичьем кладбище. Приготовленная же могилка осталась незанятой. Вот и пригодилась, когда погиб Попенченко...

Ходят тут и предания куда более мистического толка. К примеру, утверждают, что в сумерках весенними вечерами с Введенского, со стороны улицы Госпитальный Вал, доносится мелодия флейты. Если идёт дождь, то флейта играет до самого рассвета... А ещё слышится звон железных кандалов с могилы Фёдора Гааза...

Ещё легенда... В 90-х гг. XX столетия приход церкви Петра и Павла, что находился на соседней с кладбищем Солдатской улице, принялся собирать средства на реставрацию старинной часовни над склепом семейства Эрлангеров, построенной архитектором Ф.Шехтелем. Занималась этим некая подвижница Тамара. Возможно, она была блаженной, так как жила прямо на кладбище, в шалаше рядом с часовней, и помогала реставрации, расчищая от мусора фамильный склеп Эрлангеров. Пожертвования она собирала в медную кружку, каждый вечер относя их в храм. В конце концов посетители и работники кладбища привыкли, что эта женщина каждое утро встречает их среди надгробий...

Но однажды Тамара исчезла. Поговаривали, что видели её в разных храмах, где она тоже собирала пожертвования в медную кружку... Но люди сомневались, была ли это живая женщина, или только бесплотный её образ... Так или иначе, Тамару, живую или мёртвую, до сих пор тесно связывают с Введенским кладбищем, считая её кем-то вроде здешнего «гения места»...

Питерские погосты