Байки космического патруля

— Я Джелликет. Вы, должно быть, слышали обо мне. Я одним из первых выступал за союз спутников Юпитера. Конечно же, я и понятия не имел, какими тиранами окажутся каллистианцы, и какой безумец их возглавит. Мне не надо рассказывать, как Европе и Ганимеду пришлось к нам присоединиться, и о наших последующих завоеваниях. Империя превратилась в пустую оболочку. Она перезрела для распада и уничтожения. Весь урожай флэрига пропал. Наши когда-то огромные стада лизвэрдов вырезаны до последнего животного...

Маккей вздрогнул. Вот пример того, как может обезвредить противника умелая пропаганда!

— У каллистианцев сейчас уже больше восстаний, чем они могут подавить. Когда-нибудь они падут, ибо люди голодают. Ваша блокада, мой юный друг, уже победила их. Вы удивляетесь, почему я передаю вам этот линкор. Я вам скажу, почему. Мы выслушали вашего руководителя, и мы ему доверяем. Он сказал, что целью войны с нами является освобождение народов. Очень хорошо. Наступит день, когда Но понадобится флот. И мы желаем, чтобы эти корабли, на которых всегда служили только ионийцы, были освобождены и сохранены как ядро нашей будущей нации. Мы не доверяем вашим союзникам, марсианам. Они либо присоединят их к собственному флоту, либо уничтожат, чтобы они не попали в руки другим.

Адмирал улыбнулся с надеждой.

— Теперь, когда я благополучно передал корабль в ваши руки, можно мне получить ваше разрешение вернуться к своему народу?

— Да, конечно, — холодно произнес Маккей.

Он был слишком удивлен, чтобы добавить к этим словам еще что-нибудь. Адмирал тут же поднялся и вышел. Мгновение спустя корабль получил последний специфический толчок. Младший лейтенант Маккей почувствовал, что у него по коже бегают мурашки. Он, обладатель дурацкого полумесяца на кителе, стал командиром крупнейшего небесного линкора. «Дрэвел» был брошен экипажем, но еще вчера даже такие корабли, как непобедимый «Поллукс», не осмелились бы подойти к нему — разве что в группе из шести таких же кораблей. От этой мысли Маккей чуть не упал в обморок.

Маккей взял себя в руки и вышел в коридор. Он не помнил, как попал внутрь, потому что по пути они с адмиралом сделали несколько поворотов. Линкор был огромным, странным и до жути тихим. Но после нескольких неудачных попыток Маккей все же наткнулся на шлюз и вошел в него. Он выпрямился и сделал глубокий вдох. Пятью секундами позже он появился в крохотной кабине управления своей КЛ-331.

— Это не шутки, ребята, — произнес он, тщетно пытаясь казаться равнодушным, — мы захватили корабль. Оставьте нашу КЛ и пойдемте осмотрим линкор.

Четыре пары глаз уставились на Маккея, четыре пары губ скривились в недоверчивых усмешках. Спустя мгновение заговорил Террел:

— О’кей, я оценил эту шутку...

— Это не шутка, — серьезно сказал Маккей. — Шутка, может быть, только в том, что на борту этого корабля нет ни души, и ни кусочка еды. Сколько на нем осталось топлива, мы не знаем. Наша первая задача — выяснить это.

Они исследовали линкор, как спелеологи исследуют новую пещеру. Время от времени они теряли друг друга или оказывались в тупиках. Прошла добрая половина часа, прежде чем они пришли в центр управления, спрятанный за толстой броней в глубине корабля. Маккей обнаружил и перенес на стол множество чертежей. Он поспешно ознакомил с ними своих помощников, попутно расшифровав некоторые из самых важных символов.

— Здесь, — сказал он Террелу, — схема группы главных и вспомогательных двигателей. Возьмите с собой Рэда и попробуйте разобраться, что заставляет корабль двигаться, и как включаются приборы. Просто пробуйте, пробуйте и пробуйте. О результатах доложите через час или около того. Пусть Спаркс осмотрит радиостанцию. Дайте мне знать, когда он сможет начать отправку радиограмм. Хартли, возьмите эти схемы и осмотрите склады. Не удивлюсь, если их боеприпасы испортились или им угрожает самовозгорание. Если это так, залейте их. Осматривайте таблички на стене. «Гасить» на их языке пишется как «беллигиш» или что-то вроде того. Вряд ли вы сделаете ошибку, если включите одну помпу.

Когда помощники ушли, Маккей бегло осмотрел центр управления. Для работы с его приборами требовалось десятка два людей, и приборы эти ему почти ничего не говорили, хотя он и был опытным яхтсменом. Маккей вздохнул и обратился к находившимся в центре документам.

То, что в них содержалось, подтверждало слова адмирала. Его запросы о жизненно важных поставках отклоняли один за другим, либо присылали вместо необходимых вещей суррогаты. Большая часть переписки касалась отказов от якобы «просто хороших или лучших» заменителей. Он испытал облегчение, когда узнал от Хартли, что половина боеприпасов, пришедших в негодность, обезврежена.