Байки о любви, семье и теще

- Я сходил в платную консультацию, и мне объяснили, что езда на лошади - одна из форм женского онанизма. При посадке ноги любой дамы широко раздвинуты по крупу кобылы. Вместе с ногами раздвинуты и половые губы, а клитор при этом соприкасается и трется о седло или круп лошади. Причем, моя супруга, любительница 6ездить вообще без седла. Так, мол, у неё происходит более полный контакт и взаимопонимание с животным.

Судья, средних лет женщина, покраснела и больше не поднимала взгляд в сторону супругов. В зале суда повисло молчание: по-видимому, она и не знала, как повести себя в этой ситуации. Наконец она собралась с духом и предложила:

- Я могу дать вам пару месяцев на обдумывание. Сходите вместе к врачам. Может быть,все и уладится?

- Не уладится, - категорично отрезал мужик, - Я требую развода. Мы не ведем общего хозяйства и давно уже не живем половой жизнью.

- Это правда? - спросила судья у женщины.

- Да, - просто ответила она и виновато заморгала глазами, - У нас не было интимной близости более двух месяцев только потому, что у моего мужа был сломан половой орган...

Судья опустила в недоумении губы и откинулась в кресле с высокой спинкой.

- Да! - во весь зал нервно закричал истец, - У меня был сломан половой орган только потому, что в порыве своей лошадино - сексуальной страсти , она же мне его и поломала.

- А я разве виновата, что у тебя нет крепкой эрекции?

Судья хлопнула ладонью по столу:

- Стоп! Прекратите! Вы не у сексопатолога на приеме! Спрашиваю в последний раз. Истец, вы настаиваете на разводе?

- Если она не бросит свои лошадиные увлечение, - то да!

- Я не брошу, - тут же ответила женщина.

Через пятнадцать минут они уже не считались семейной ячейкой общества.

1998 г.

ЛЕСБЕЙСКИЕ СТРАСТИ

Одна директриса ткацкого комбината решила заняться облагораживанием территории своего предприятия. Директриса была женщиной видной, с руководством области, и в социалистические и капиталистические времена общалась, как говорится, на короткой ноге, к её мнению всегда прислушивались, и потому она ни секунды не сомневалась, что в архитектурном и дизайнерском деле она понимает столько же, сколько и в производстве шерстяных и ситцевых тканей.

Для завершения образа персонажа я бы добавил ещё несколько деталей: директриса в прошлом была знатной стахановкой, по праздникам одевала пиджак с множеством медалек и орденов на высокой груди и лицом и телом сильно смахивала на знаменитую певицу, ту что так хорошо пела про реку Волгу, которая течет долго.

Однажды поутру директриса во главе своих многочисленных замов и начальников цехов вышла прогуляться по территории комбината, а заодно сделать распоряжения своим подчиненным, что и где надо усовершенствовать и облагородить, чтобы многочисленному женскому коллективу жилось и работалось как у Христа за пазухой.

- Здесь, - показывала руководитель комбината, на замусоренную площадку около камвольного цеха, - надо разбить газон и поставить скульптуру.

- Какую? - заглядывал в глаза своей начальнице заместитель по хозяйственной части.

- Чтобы вы без меня делали! - цокала языком бывшая стахановка и тут же фантазировала, - Ну, конечно же, не девушку с веслом. Это же не лодочная станция, а ткацкое производство. Поэтому, мне так кажется, уместна скульптура молодых камвольщиц, которые расчесывают руно или... овечку.

Заместитель по хозяйственной части что-то оперативно записывал в блокнот.

Около цеха шерстяных тканей решили посадить несколько елочек и поставить скульптурную композицию, где девушки примеряли на себя шерстяные платья. Около цеха по выпуску ситца - высадить с десяток березовых саженцев, установить лавочки и ещё одну скульптуру. Все единогласно поддержали тему директрисы: гипсовая девушка должна была помогать своей подруге примеривать сарафан.

К обеду обход территории комбината закончился, задания по облагораживанию предприятия всем службам были поставлены и уже на другой день архитектурно-дизайнерский план начал воплощаться в реальность.

А ещё через полгода по всей территории комбината гипсовые женщины уже гладили таких же гипсовых овец, растягивали гипсовое полотно, прохаживались под руку и мило улыбались друг другу зацементированными улыбками. Вход в заводоуправление украшал огромный фонтан. Водяные струи рассыпались в воздухе и падали на трех девушек, которые, обняв друг друга за талию, тесно прижались друг к дружке. Их лица, несмотря на холодную воду, излучали неписаный восторг и наслаждение.

Но самая главная скульптурная композиция размещалась на площадке отдыха в самом центре комбинатской территории. Называлась она "Связь поколений". Упитанную женщину, так похожую на настоящую, живую директрису, окружили плотным кольцом молодые работницы. Одни сидели на корточках, придерживаясь за колено наставницы. Другие склонились над ней, словно заглядывая в глубокое декольте гипсового платья.

На комбинат приезжал молодой мэр города, которого сопровождала группа телевизионщиков. Он прохаживался по аллеям вместе с директрисой и стрелял глазами в сторону... живых ткачих.