Байки под хмельком

— Нет, нет и нет, — самопроизвольно включился я в спор. — Я оставлю портвейн вам и его изобретателям португальцам. Мне по нраву традиционный русский напиток, русским человеком и изобретенный. И чтобы там ни говорил Достоевский насчет скотства и зверства, а захватившая весь Союз эпидемия «русских троек» мне очень нравилась. Никаких скандалов не было. Встретились, сложились, купили, выпили, закусили и по домам. Никаких драк и все довольны. Даже жены. А какого качества водка была? Пальчики оближешь. «Московская особая», «Столичная» и «Экстра». А потом, если помните, к ним добавились «Посольская» и «Сибирская», «Лимонная» и «Пшеничная»., «Кубанская» и «Старка», «Перцовка» и «Зубровка». И все в пределах четырех рублей. Страна зачитывалась Хэмингуэем и Ремарком, а жители самого читающего государства в мире хотели подражать главным персонажам их романов. И тоже пили водку из стаканов. Только граненых, потому как других не было. А на закуску — один беляшик и, извините, рукав. Нет, такое не забыть…

— Вот-вот, как же помню, помню. — успел вставить он грустную реплику, — По СССР распространялось повальное пьянство, жертвой которого мне пришлось стать.

— Но это было именно пьянство, а далеко не алкоголизм. — парировал я, — А что плохого в веселом пьянстве? Сам великий царь Петр любил выпить водочки и повеселиться!

Но он оставил мои слова без внимания и продолжал вспоминать о своем.

— А сейчас портвейновского ассортимента не стало и я в отчаянии. Вот, «Улыбка» — и весь список. Правда, помнится, в годы борьбы с пьянством, когда я ещё в театре служил, мне подарили какой-то коллекционный массандровский 56-го года. Но это все какая-то ерунда. Да и понятно: если его с 56-го года так никто и не покупал… Короче, кошмар. Нынче растет поколение людей, которое никогда не пробовало ординарного портвейна.

— Зато сколько сортов водки стало! — опять возразил я. — Впору поменять пристрастие.

— Сплошная контрабанда. Хоть жизнь моя теперь и никчемна, но водку стараюсь не пить. Дабы раньше времени не сыграть в ящик. И… позвольте с вами не согласиться. А даму свою вы тоже будете потчевать водкой?

— Наверное, нет.

— Вот, видите. А от портвейна она не откажется. Русские женщины ужасные сладкоежки. И стакан «Лидии» с шоколадной конфеткой доставит даме истинное наслаждение. Правда, женская половина сегодня все больше импортные ликеры предпочитает. А как раньше было экстравагантно! Взял портвейну, пошел, извините, к бабе. И даже бабе от этого хорошо.

Он достал из-под стола бутылку. Она была почти пуста.

— Ну, я, с вашего разрешения, побегу ещё за одной. Вам взять ещё чекушечку?

— Пожалуй, — согласился я.

— Сию минуту, — сказал он и исчез.

Я просидел ещё с час, разбавляя водку пивом, а он так и не вернулся. Обидно, что ностальгический наш спор был так и не завершен. А денег — вовсе не жалко. Это товар наживной. Конечно, когда голова на плечах.

1997 г.

Месть

Один мужик со старинным русским именем Пантелей, самогонку гнал. Безбожно. На продажу. Жрать-то что-то надо. И такая у него самогоночка получалась — пальчики оближешь Местные жители, когда выпить слишком сильно хотелось, не в магазин бегали, а к нему, Пантелею. Во-первых, в отличие от магазинной фальсифицированной водки, в которой едва-едва набиралось градусов тридцать, у Пантелея самогоночка ясным пламенем горела — впору вместо керосина лампадки наполнять. Во-вторых, торговал знатный самогонщик и день и ночь. В любое время суток постучи в окно, протяни деньги, и получишь бутылку. Хочешь лимонную. Хочешь ванильную. Даже женьшеневая имелась — для тех мужиков, кто в постели слаб. В третьих, что самое главное, самогонка стоила в два раза дешевле, чем в магазине. Вот и бегала мужская половина всей округи к Пантелею. И рабочие, и инженеры, и учителя местной школы знали заветный дом, и даже милиционеры, которые по закону должны были искоренять подпольное производство крепких спиртных напитков и преследовать нарушителей.

Многих самогонщиков повязали милиционеры, а вот народного умельца Пантелея никогда не трогали. Потому, что представители службы общественного порядка пользовались в его доме неограниченными льготами. Не все, конечно, а только двое. Пантелей всегда поил их бесплатно, в любое время выдавал на каждое милицейское рыло по паре бутылок. Конечно, такая льгота была не бескорыстной. Милиционеры не только не разоблачали Пантелея, но и даже предупреждали о готовящейся облаве на самогонщиков. Придут бывало, усядутся в саду и требуют официанта и директора в одном лице. То бишь Пантелея.

— Пантелюша, наливай. Клиенты есть и пить хотят.

И Пантелей тут как тут. С огурчиками, квашеной капустой, картошечкой:

— А что пить будете? — спросит услужливо.

— Кальвадос…

— Яблочную значит, — уточняет Пантелей и бежит в свои подвалы.

Хлопнут ребята бутылочку другую, затарят карманы дармовым пойлом и небрежно через плечо в виде расплаты бросят:

— Завтра антиалкогольный рейд будет проводиться. Ты спрячь свои аппараты подальше.