Байки под хмельком

— И мне так кажется. Хотя я вовсе не голубой. Я вы случайно не останавливались в столице в гостинице «Россия»? Я всегда только в ней останавливаюсь.

— Увы! А мне бронируют номер в отеле «Москва».

— Опять мимо! — казалось даже с сожалением ответил биолог.

— Да, наверное это было в другой жизни, — улыбнулся технарь.

На следующий день трибуну два часа занимал технарь и смысл его выступления свелся к тому, что все специалисты в области морской флоры и фауны вообще зря поедают хлеб. За несколько последних десятилетий не выведено ни одного вида морских животных, способных приспосабливаться в новой окружающей среде. Словом, отстают от технического прогресса по всем статьям.

После обеда участников симпозиума усадили в автобус и повезли на экскурсию. Технарь оказался рядом с биологом.

— А вы в каком городе учились? — вернулся биолог к теме интересующих обоих.

— В Питере. Тогда он Ленинградом назывался.

Биолог аж подпрыгнул на своем кресле, будто укололся о вырвавшуюся наружу пружину.

— И я в Питере! В университете.

— А я в политехническом.

— Значит…

— Ничего не значит. Вузы в разных концах города. Связи между биологическим и техническим факультетами никакой. Мы не могли с вами быть тесно знакомы. Если только вы не участвовали в легкоатлетических соревнованиях в городской универсиаде.

— Нет, я в туристическом обществе возглавлял группу натуралистов.

Оба вздохнули. Оба были на сто процентов уверены, что видели друг друга. И была это вовсе не мимолетная случайная встреча.

— Ленинград, Ленинградище! — с тоской в голосе сказал технарь, — Город молодости и воспоминаний. Получив дипломы, мы всю ночь гуляли по Невскому. Шумели, веселились.

— И мы по Невскому, — улыбнулся светило биологической науки. Это было 26 июля 1983 года.

— Да, — не выходя из сладостной задумчивости, ответил технарь. — Это было 26 июля 1983 года. В этот день я должен был уезжать в Свердловск, мусту распределения. Но поездку пришлось отложить.

— А я должен был встретиться со своей будущей женой. И не встретился. — Биолог заговорщицки захихикал, — Хотите скажу почему?

— Ну?

— Меня забрали в вытрезвитель.

— Вспомнил! Я все вспомнил! На весь салон заорал технарь, и водитель резко затормозил, — Мы с вами ночевали в вытрезвителе. На Васильевском острове.

— Так это вы отказались выполнить просьбу милиционера и присесть тридцать раз!

— Я! А вы, наоборот, приседали.

— Потому что хотел показать, что вовсе не пьян и что с координацией у меня все нормально.

— И я отказался приседать, потому что хотел доказать, что нисколько не пьян. Разве трезвый человек станет выполнять дурные команды?

— Но вас все равно раздели и положили спать.

— Будто бы вас тут же выпустили! — съязвил технарь.

Биолог откинулся на спинку сиденья и засмеялся:

— А я-то три дня все думаю: ну где я вас мог видеть?

— А все так прозаично оказалось. Надо бы это дело вспрыснуть!

— Я не возражаю.

— Ну надо же какая встреча!

Когда туристический автобус прибыл к высоченному утесу, с которого скидывал свои воды минеральный ключ, от группы ученых отделись два человека и устремились к зданию близлежащего ресторанчика. А через час водитель автобуса громко посигналил на всю округу и не стал ожидать зазевавшихся туристов. Впрочем, опоздавших было лишь двое. Оба профессора, доктора наук, оба — светила с мировыми именами.

Поздно вечером они кое-как спустились по ступенькам из ресторанчика, вышли на дорогу и проголосовали. Первая же машина остановилась. Это была патрульная служба местного вытрезвителя…

2000 г.

Бюро находок

Памяти Антона Синюхина мог бы позавидовать любой математик. Не память, а компьютерная база данных! Поэтому Антон Синюхин с подробностями и в деталях помнит, что, где и сколько они вчера с Митричем пили. Вот только куда девался Митрич? Все время был рядом, по правую руку Синюхина (Антон правша. Ею, правой, крепкой, и держал Митрича, дабы он не опустился как обезьяна на четыре точки), а затем, в какой-то момент исчез. Куда?

Память у Синюхина покрепче библиотечной картотеки. Значит так. Миновав заводскую проходную, они направились в дом-кухню. Там на первом этаже родная закусочная, где разливают в стаканчики. Опрокинули по двести беленькой, рассчитались и заспешили в гастроном. Надо было успеть до закрытия. Какой бы родной закусочная не была, а водка в разлив всегда в этой точке продавалась с существенной наценкой.

В гастроном они влетели ровно без четверти восемь. Вечера, конечно. «Столичную» покупали. В одном полулитровом экземпляре. За магазином, на ступеньках, её и выпили. Зачем же с ней к дому переться, если по пути имеется ещё неограниченное количество рознично — разливных точек, где каждый раз здоровье можно поправлять, а настроение улучшать.

Синюхин нисколько не сомневался, что после «Столичной» они выпили по бутылке сухонького. Это было на автобусной остановке. А когда вышли около метро «Электрозаводская» — во рту очень сухо было. Митрич и предложил по пивку рвануть.