Байки Семёныча. Вот тебе – раз!

Вот оно как там на тот момент происходило: вместо бетонных ДЗОТов и полков натасканной охраны, как это в других странах принято, на въезде в ганский парламент на самом солнцепеке, ни мало от этого не переживая, развалившись на стареньком стуле, пребывал один-единственный страж врат ганского парламентаризма. Хорошее денежное содержание и сидячий образ жизни сделали свое дело, и архангел, предстоящий у врат африканской демократии, приобрел форму шарообразную, а кожа его лоснилась и блестела ярче лакированного «мерседеса» председателя ганского правительства. Восседая на своем ответственном посту, этот святой Пётр в руках имел не ключи, он цепко удерживал изрядно потертую, но все еще крепкую веревку. Даже когда спал, а спал он практически всегда, вырвать из его пальцев этот символ социального статуса возможным не представлялось. Казалось, дерни эту веревку, привязав ее к бамперу авто, и сытый страж так и поволочится вслед, при этом не просыпаясь и хватки не ослабляя. На другом конце веревки был шлагбаум. Вот этот-то шлагбаум как раз и служил границей между пышным оплотом правящего меньшинства и юдолью скорби и печали управляемого большинства. И именно посредством этой веревки, поднимая или опуская шлагбаум, этот Цербер ганской экклесии впускал и выпускал счастливчиков – либо власти предержащие, либо иных граждан, – по своим важным делам в кормило власти едущих.

Правда, контроль перемещающихся и принцип допуска в парламент базировались отнюдь не на инструкциях по безопасности и уставах карауленной службы, а исключительно на настроении уважаемого сторожа и крепости его сна в каждый конкретный момент. Можно было, подъехав к поперечному столбику и посигналив побудку глобусу с веревкой, напороться на множество вопросов от стражника, недовольного таким небрежением к его сну. Затем на сорок втором вопросе, выяснив, что вы едете к председателю, и сообщив вам: «Пойду узнаю…», страж убывал вглубь территории и, вернувшись к вам через битый час, уточнял: «Его превосходительство председатель, мистер Абэбикива интересуется, как вас зовут». Услыхав же ваше имя, уходил опять. Докладывать. Еще часа на два уходил. При этом совершенно никто в тот момент не мешал вам поднять шлагбаум самостоятельно и проехать ровно туда и затем, куда и зачем вы приехали. А вернувшийся часа через три страж посчитал бы, что вас и вовсе не было, и вновь убыл бы в страну грез, покрепче сжав веревку в руках.

Но и по-другому бывало. Выспавшийся и будучи в добром расположении духа, милостивый в тот момент стражник впускал и выпускал любого, кто бы в это время у его шлагбаума ни оказался. Кажется мне, что он и случайных пешеходов в таком состоянии приглашал пройти, даже если тем нужно было совсем в другую сторону и в парламенте им делать было решительно нечего. Вот как раз в таком благодушном расположении духа Дмитрий и Слон застали его, когда в первый раз по делам в парламент и прибыли. Подъехали, значит, глядь – сидит. Сидит, почему-то не спит и на парней из-под фуражкиного козырька внимательно смотрит. Изучает, стало быть, на предмет потенциальной опасности и определяет для себя возможность впустить. Или не впустить… И изучать, если вдуматься, тут, конечно, было чего. Ну вот вы сами подумайте, два белых, пусть уже и прошедших суровую школу жизни, но все-таки еще юношами выглядящих парнишки, в малость поношенных футболках и в очень сильно поношенной «Сузуки-Черри», в самом сердце черного континента, зачем-то ни свет ни заря в целый парламент припершиеся, – это, согласитесь, ситуация, вызывающая вопросы.

Будучи от природы прозорливым и вопросы эти предвидя, Дмитрий в голове своей уже начал складывать ответную фразу на английском о том, что они тут не абы как покататься приехали, а, как раз наоборот, по приглашению уважаемого человека, целого вице-спикера и к тому же доктора Альбана Кингсфорда Сумана Бэгбина по важному государственному делу прибыли. Правда, на «Бэгбине» у Димы происходил фонетический сбой, и до конца фраза выстраиваться ну никак не желала. Однако охранник, находясь этим утром в фазе «добрый дяденька», даже не поднимаясь со стула, просто спросил только: «Куда?» «Туда», – сообщил ему Дмитрий, указывая пальцем в сторону правительственных зданий, и добрый шарообразный негр просто поднял шлагбаум, махнув визитерам лапкой, одобряя начало их движения в горнило государственной власти. Дмитрий, довольный тем, что больше не нужно надрывать мозг английским произношением африканского имени, надавил на газ и умчал, обдав стражника облаком сизого дыма и рыжей пыли.