Байки старого еврея

На протяжении всего съёмочного цикла в начале дня он считал своим долгом удостовериться, что я действительно родственник Гаккеля. Возможно, он думал, что нашёл самородка, если так, то он сильно ошибался на мой счёт! После съёмок я зашёл в кафе. Стою в очереди. Напротив меня мой хороший приятель. Очередь за кофе большая, ему явно не хочется в ней стоять. «Лёва, давай деньги», – говорю я. Он озирается по сторонам. Меня он, естественно, не узнаёт. «Где-то здесь Шервуд. Андрюха, ты где?» – «Глаза открой, ты на меня смотришь!» Лёва, ошарашенно: «Убожество! Какой гад над тобой такое совершил?» Потом я сидел за столиком в компании друзей, и каждый считал своим долгом обсудить мой новый внешний вид. Сошлись на том, что я, естественно, за большие деньги, могу позировать художникам, изображающим сионистских агрессоров. Дома меня ждал удар: моя маленькая дочь, увидев меня, заплакала и отказалась идти на руки. Жена, преданно глядя мне в лицо, сказала: «Я тебя очень люблю. Ничто не может заставить меня тебе изменить. Но сегодня я сплю отдельно!» Утром вахтёр на проходной категорически не хотел пропустить меня на работу, требуя пропуск. Мой шеф, когда я попытался войти в его кабинет, рявкнул:

«Закройте дверь! Вас не учили стучаться?» Я быстро объяснил ему ситуацию. Он был, как всегда, лаконичен:

«Без отрыва от работы, Бельмондо». Мне пришлось носить с собой профсоюзный билет, где была моя фотография без бороды, так как объяснить что-то гаишнику было сложно, а откупаться от них я не хотел. Съёмки шли своим чередом. Моё новое амплуа мне не мешало. Особых усилий от меня не требовалось. Но вот однажды, как всегда поинтересовавшись, действительно ли я родственник Гаккеля, Ершов сообщил мне, что у меня есть текст. Я твёрдо помнил, что это не так. Я попытался напомнить это режиссёру. «Текст я придумал ночью», – сказал он. Это был приговор! От мысли, что я буду что-то говорить, я впал в ступор. Ситуацию спас Вельяминов. Он отвёл меня в сторону и деликатно, так, чтобы никто не слышал, сказал: «Ничего страшного не происходит, ты справишься, любой актёр через это проходит. Только говори чётче, проще будет тебя озвучивать». К моему удивлению, я успокоился, кадр сняли всего с третьего дубля. Расплата за творческие изыски режиссёра пришла спустя несколько месяцев. Меня поймал в кафе мой друг Слава по кличке Мастер. Он был гением дубляжа. Покачиваясь и дыша на меня перегаром, он изрёк: «Я дублировал всех: китайцев, японцев, всяких чебурашек. Но у тебя такая артикуляция!» – «Слава, всё в порядке, гонца я уже послал», – сказал я. Наступил день, как теперь говорят, презентации. Понимая, что Ершов попытается меня вытащить на сцену, с тем чтобы продемонстрировать «самородка», я не пошёл в просмотровый зал. После просмотра ко мне подошёл мой друг, мнению которого я доверял. Приговор его был лаконичен: «Не Бельмондо!» Так бесславно закончилось моё хождение в актёры.

Не встречай по одёжке