Бакалавр

Гниль не зря пришла ей на ум — снизу отчетливо тянуло падалью.

— Осмотрелись? — индифферентно поинтересовалась Лана в пространство, избегая напряженного взгляда Тима. Сейчас друг детства имел вид нахально-опасливый, донельзя напоминая нашкодившего кота.

— Так точно, — коротко дернул головой Ципрас, избавившийся уже от своей самокрутки и ставший предельно собранным.

Рядом с ним едва заметно улыбалась Таня. Не приходилось сомневаться: то, как быстро срубил фишку здешний командующий силами Легиона, было известно уже всем. Лану одобряли. Одобряли не только свои, и это было приятно. А что Тим заметно нервничает в ожидании заслуженной взбучки… ничего, пусть понервничает, засранец. Оно иногда бывает полезно. Ишь, разогнался — проверки устраивать! Что ж, можно и обозначить позицию. Даже — дОлжно. Так, слегка:

— Шутка удалась, первый лейтенант, не спорю. Ваше чувство юмора мы обсудим позднее.

И, не тратя времени на пустяки:

— У нас там, внизу, будет свет? Или пойдем с фонарями?

Разумеется, инфравизоры входили в стандартный комплект снаряжения тех, у кого не было соответствующим образом модифицированных офтальмологических имплантов. Но толку от них среди холодных каменных стен? Только друг на друга не натыкаться…

Ответ не заставил себя ждать. Высокий, темноволосый, весь какой-то гладкий — тоже кот, только сытый и довольный жизнью — Иннокентий Альтшуллер, представившийся ей как специалист по экстренному инжинирингу («позывной — Альт!»), отрапортовал:

— Удалось частично запустить только аварийное освещение на первом уровне, мэм. Не совсем то, что хотелось бы получить…

— … но лучше, чем ничего, — закончила за него первый лейтенант Дитц. — Отлично.

Ничего отличного она, правду сказать, не видела. Аварийное освещение имело спектр, крайне неприятный для кошачьих глаз, но выбирать не приходилось. Не из чего было выбирать.

— Сапёры, что насчёт сюрпризов?

— Первые тридцать метров — чисто, — Таня, поймавшая взгляд своего командира, говорила отрывисто и резко. — Дальше пока не совались. Разрешите продолжить разведку?

— Господин майор? — повернулась Лана к Солдатову. Конкретно здесь и сейчас для «без чинов» было не время и не место.

— Продолжайте.

— Ципрас! На подхвате! — бросила она, и тот, ни слова не говоря, вслед за Татьяной скользнул к пролому в полу.

Впрочем, он не был ни первым, ни даже вторым: сначала спустились бойцы: «кузен» Сергей и ставший собранным и максимально серьезным Озеров. Вслед за ними на предельно мягких лапах перетёк Альтшуллер. И ведь чистокровный человек! Вероятно.

Потом вниз спрыгнул Радар, крикнул: «Тина, ловлю!», но Клементине Танк помощь при спуске не требовалась. Махров оставался здесь, дабы обеспечить бесперебойность связи и, заодно, продолжить разбираться с «лишними» погибшими. Рядом с ним, повинуясь кивку Солдатова, расположился Лавров, одинаково способный и прикрыть, и залатать.

Здесь же, несмотря на отчаянные протесты и кучу аргументов, отметенных нетерпеливым жестом Ланы, предстояло сидеть (стоять; бегать по стенам; выпрыгивать из штанов… на выбор) Хосе Моралесу. У которого без долгих разговоров отобрали все средства связи ещё до проникновения внутрь зенитного поста. Ибо нехрен.

Наконец в проломе исчез по-прежнему излучавший настороженность затылок Тима, и только тогда к дыре в полу двинулись командиры. Лане этот вариант расстановки сил и приоритетов показался несколько странным, но спорить она не стала. Так — значит, так.

Внизу пованивало. Да попросту воняло. Сгоревшей изоляцией, плесенью, не первой свежести покойниками. Мрины, входящие в команду Стефанидеса, даже не морщились; и ради сохранности собственных нервов Лана не хотела знать, чего им это стоило. Сама она держалась исключительно на нежелании — и недопустимости! — демонстрации русским своей слабости. Морщиться было никак нельзя. А вот принюхиваться — можно и нужно. Хотя в коротком коридоре, один конец которого упирался в скрученный и порванный взрывом трап, а другой терялся за левым поворотом, принюхиваться было особо не к чему. Тот запах, который искала Лана, отсутствовал.

Зато присутствовало много чего ещё, по большей части — неприятного. К примеру, коридор назвать таковым можно было только весьма условно. Тридцать метров? Они проверили тридцать метров? ЭТОГО?!

— Господин майор, слово за вами. Пойдём последовательно или сразу вниз? Что скажете?

Лана нарывалась. Так, самую малость, позволительную в — пока ещё — не боевой обстановке. Формальным обращением, почти оскорбительной вежливостью, старательно демонстрируемым подчинением. «Будь моя воля… радуйся, что не моя!»

— Пойдём… было б где… — проворчал Солдатов, не то, чтобы одёргивая её… скорее, слегка сбивая накал. До извинений было далеко, да они и не требовались. — Как ты тут собралась идти, хотел бы я знать?!