Бакалавр

— Обвинения? Чушь! — пренебрежительно махнула рукой полковник. Сверкнули перстни. — С обвинениями разберётся Вербицкий. Но часть детей проверили. Малую часть, да. Но все проверенные — русские. Наши. Эта рыжая бестия прекрасно всё просчитала, аж завидки берут. И, кстати, её оценка возможных политических претензий к Империи до буквы совпадает с выкладками Вячеслава Степановича, что, согласитесь, уже немало. Проклятье, ну что это за выбор факультета для человека с такими способностями к анализу в боевой обстановке?! Да, в Нильсборе не готовят ни дипломатов, ни госслужащих высшего звена, но — «тайнолов»? Это даже не из пушки по воробьям, это планетарной бомбой по микробам. Прямо хоть в нашу дипакадемию приглашай по линии МИДа. Так ведь нароет же чего не надо, это уж как пить дать, потом ликвидировать замучаешься… к чему это я? Ах, да!

Наталия Андреевна встала, обогнула стол и остановилась прямо напротив напрягшегося Солдатова.

— Иван Владимирович, я придерживаюсь той точки зрения, что иногда проще спросить человека о причинах его поступков, чем пытаться их разгадать. Экономит время. Сейчас я хочу знать, чем вы руководствовались, приказывая Дитц отконвоировать на корабль этого деятеля, Джадда. Вы приняли более чем своеобразное решение, Солдатов. Рискованное. Отправить одного из важнейших свидетелей в сопровождении человека, который буквально десять минут назад чуть его не убил, чтобы — что? Какую практическую цель вы преследовали?

Это был неприятный вопрос. Ожидаемый — недаром же имя Дитц постоянно всплывало в его мыслях на протяжении нескольких последних часов — но неприятный. Если отвечать честно.

— Во-первых, Джадда следовало хорошенько размять перед допросом…

— С этим не поспоришь, — перебила его полковник. — Сработало блестяще. Избавившись от перспективы быть застреленным, зарубленным или попросту, без затей, загрызенным, проходимец запел как пташечка. При любом упоминании Дитц у мистера Джадда начинается нервный тик, и он выкладывает такие подробности, которые пришлось бы в противном случае вытаскивать из его мозгов силой. И хрен бы получилось, кстати, потому что Рябов улучил минутку проверить — блоки там стоят дичайшие. Он умер бы раньше, чем что-то сказал против воли. Ну, а во-вторых?

— Мне было интересно, доведёт ли. Почти до смерти.

— До чьей? — едко осведомилась полковник Русанова.

— Дитц слетела с нарезки. Почему, я так и не понял, но её надо было срочно занять делом. И одновременно обеспечить отдых в ближайшей перспективе, но так, чтобы не дать ей даже заподозрить, что ей или её текущему состоянию не доверяют.

— А если бы не довела? Остались бы без свидетеля.

— Не остались бы, — уверенно усмехнулся Солджер. — Дитц слышит и выполняет приказы при любом раскладе. Вы видели запись? «Стоять! Смирно!» — и вопрос закрылся. Более того, она начала соображать, и очень быстро, в совершенно неожиданном для меня направлении. Молодец, девчонка, побольше бы таких.

— Угу…

Полковник обхватила ладонью подбородок. Опыт намекал Солдатову: то, что он услышит сейчас, ему не понравится.

— Прелестно. Иван Владимирович, вы упускаете из виду несколько важных аспектов.

Великая княжна прошлась по кабинету, присела на край стола, поболтала ногой в воздухе. Вздохнула:

— Думаю, вы могли уже заметить, что я не вмешиваюсь во взаимоотношения командиров и их команд. Пока дело делается — не вмешиваюсь. Но в данном случает дело под угрозой, и у меня создалось впечатление, что вы не понимаете, кто такая Дитц. Что она такое. Давайте начистоту.

Солдатов насупился, но промолчал.

— Вы видите солдата. Офицера. Того, кто слышит приказы и выполняет их. Вы видите… человека.

— А вы — нет? — удивился майор.

— Я? Мое впечатление может быть неверным, но… Homo sapiens felinus — так называется раса, к которой принадлежит Светлана Дитц. С felinus не поспоришь, это очень заметно. Да и по поводу sapiens сомнений никаких. Но что касается homo… ознакомьтесь, — полковник Русанова щёлкнула по браслету, отправляя сообщение. — Всей полнотой информации не владеют даже на Алайе, способных «набросить шкуру» очень мало. А тех, кто прожил достаточно долго, чтобы подробно описать это состояние, вообще по пальцам можно пересчитать. Что бы мы делали без Елизарова?.. Читайте, я подожду.

Файл был совсем коротким, но и его хватило. Характеристики и, в особенности, последствия «наброшенной шкуры» впечатляли, причём весьма неприятно. Критическое повышение (или понижение) температуры тела и артериального давления, апатия (или, напротив, гиперактивность), коронарные нарушения вплоть до инфаркта, слуховые и зрительные галлюцинации, маниакально-депрессивный психоз в любой стадии…