Бакарди и долгая битва за Кубу

рубили в полях сахарный тростник мачете. Другие работали в «сахарном доме», где

царили оглушительный шум и липкий сладкий запах. Рабы вручную закладывали стебли

тростника под большие паровые катки, которые выжимали сок. Третьи следили за

котлами, где сок выпаривали в сироп, и охладительными чанами, где сироп остывал до

появления кристаллов. Кристаллы сахара добывали из сиропа при помощи центрифуги –

как правило, она представляла собой цилиндр из проволочной сетки, быстро вращавшийся

в барабане. Жидкая часть – меласса - стекала в отстойник, а кристаллы сахара налипали на

сетку. Высушенный сахар паковали в деревянные ящики и транспортировали к месту

назначения. Оставшуюся мелассу фильтровали и разливали в большие деревянные бочки.

Кубинскую мелассу охотно скупали в Новой Англии, где использовали ее как

сырье для производства рома. Уже почти сто лет ром был любимым крепким напитком в

США. По одной оценке, во времена Войны за независимость средний взрослый мужчина в

тринадцати первоначальных колониях выпивал в год четыре-пять галлонов рома.

Поначалу львиную долю рома делали на винокурнях в Британской Вест-Индии, однако их

мощности не могли удовлетворить североамериканский спрос. Не меньшее значение

имело и то, что предприниматели из Новой Англии разглядели новую возможность

заработать денег. Меласса была относительно дешева, ее было в изобилии, и можно было

получать большую прибыль, если производить ром из ввезенной мелассы. Сочетание

африканской рабской силы, кубинской мелассы и новоанглийского рома привело к

возникновению в начале девятнадцатого века подобия печально знаменитой «треугольной

торговли». Новоанглийские предприниматели отправляли свой ром в Западную Африку,

где в обмен на него получали рабов, а их везли на Кубу – работать на сахарных

плантациях. В Гаване или в Сантьяго рабов меняли на кубинскую мелассу, которую, в

свою очередь, отправляли в Новую Англию и гнали из нее ром.

В первые десятилетия девятнадцатого века сахарное сырье приносило Кубе

столько дохода, что лишь немногие плантаторы и производители сахара даже

задумывались о том, не стоит ли им в качестве побочного производства в дополнение к

операциям с сахаром выпускать еще и ром. Строго говоря, кубинские сахарозаводчики

параллельно с выращиванием сахарного тростника гнали своего рода примитивный ром

или aguardiente (от agua аrdiente, «огненная вода» - подобно английскому brandy,

французскому eau-de-vie и итальянскому aquavite). Практически при каждом сахарном

заводе на Кубе была своя небольшая винокурня – иногда простенький перегонный куб,

прикрытый от дождя жестяным навесом. Но в целом производство рома на Кубе было

развито настолько плохо, что кубинский ром стоил в несколько раз дешевле более

известных ромов с Ямайки, Барбадоса и Мартиники. Мануэль Морено Фрагинальс,

дуайен историографов кубинского сахара, проштудировав практически все, что было

написано о кубинском роме в первые годы девятнадцатого века, пришел к выводу, что

даже лучшие его разновидности, как считалось, обладали «неприятным привкусом и

запахом плесени». На самой Кубе местный ром продавали прямо из бочонков в дешевых

тавернах для рабочей бедноты и на уличных pulperías – прилавках под открытым небом,

которые устанавливались у дверей домов или на людных углах и были лишь ступенью

выше тележки уличного торговца. Братья Бакарди были респектабельными

коммерсантами и не торговали в своих магазинах низкопробным кубинским ромом.

Отчасти низкое качество кубинского рома объясняется тем, что Кубе недоставало

многолетних традиций изготовления рома, которыми славились другие «сахарные

острова», сумевшие позаимствовать богатейший опыт и отточенные технологии

английских и французских винокуров. Кроме того, на него повлияли и пуританские

установки испанской короны, которая много лет официально запрещала производить ром

на Кубе, объясняя это заботой о здоровье и нравственности простых людей. В конце

концов испанские власти сняли ограничения на производство рома, но это было только в

1796 году, когда другие производители рома уже намного опередили Кубу.

Даже в 1850 году производство рома на Кубе по-прежнему оставалось на

зачаточном уровне. Мелассу разводили водой и оставляли бродить в чанах. Дрожжи – они

или размножались в мелассе естественным образом, или их добавляли в смесь, -

превращали сахара, содержавшиеся в мелассе, в спирты. Несколько дней спустя

перебродившие «помои» - так называли эту жидкость – заливали в перегонный куб, а

зачастую просто в большой медный чайник или котел над огнем. При подогреве спирты в