Бакарди и долгая битва за Кубу

существования компании Бакарди стремились к тому, чтобы их предприятие было

«исключением из правил», которые гласят, что частные фирмы преследуют

исключительно собственные мелочные интересы и не думают ни об обществе, ни о

народе. Однако правила есть правила, и исключения не вечны. Руководство «Бакарди»

ждали новые испытания.

Глава десятая

Строитель империи

Возможно, кубинцы и не могли прожить без своего рома, однако Энрике Шуг

должен был понимать, что мексиканцы пьют текилу и их национальное растение – агава, а

не сахарный тростник. Бизнесмены, которые любили импортные алкогольные напитки,

предпочитали бренди или скотч. Мексиканки, как правило, вообще не пили спиртного, а

приезжие американцы оказались не такими бойкими покупателями, как рассчитывал Шуг.

Новый завод по производству рома «Бакарди» в Мехико принес в 1931 году всего сорок

тысяч долларов выручки – о том, чтобы окупить вложенный капитал, и речи не было. В

1932 году дела пошли не лучше.

После внезапной смерти Пепе Бакарди в мае 1933 года Шуг отправил в Мехико

брата Пепе Хоакина, получившего гарвардское образование, чтобы оценить, как работает

завод. Ожидалось, что уже к концу года Сухой закон в Соединенных Штатах отменят, а

значит, американцам уже не потребуется ездить за южную границу, чтобы купить

алкоголь. Хоакин рассудил, что надеяться на благоприятные перемены не приходится, и

порекомендовал компании не идти на дальнейшие издержки и закрыт завод в Мехико.

Шуг с неохотой согласился, глубоко огорченный тем, что его первое крупное предприятие

по производству рома вне пределов Кубы потерпело крах.

Повинуясь внезапному порыву, он попросил Хосе Боша по прозвищу «Пепин»,

мужа своей дочери Энрикеты, заняться процедурой закрытия мексиканского завода.

После неудачи гибарского восстания 1931 года Бош почувствовал, что оставаться на Кубе

ему небезопасно, и вместе с Энрикетой и двумя сыновьями переехал в Бостон, где жила

сестра Энрикеты Лусия и где молодая семья оказалась недосягаемой для головорезов

Мачадо. Шуг навестил своих дочерей и их мужей во время поездки в Соединенные Штаты

в 1933 году и обнаружил, что Бош не знает, куда девать свободное время. Ему пришло в

голову, что деловой и банковский опыт зятя и его крепкий характер делают его идеальной

кандидатурой для мексиканской операции. «Тебе все равно нечего делать, - сказал ему

Шуг. – Может, поедешь в Мехико и поможешь продать предприятие?»

Бош был человек упрямый и гордый; с 1922 года, когда он женился на Энрикете, он

отказывался от любых деловых предложений, исходивших от свойственников-Бакарди.

Однако задание проследить за ликвидацией завода «Бакарди» в Мехико ему понравилось

– его условия выгодно отличались от всех предыдущих просьб: должность была очень

ответственная, можно было ни от кого не зависеть, работать на новом месте,

руководствоваться в делах собственной интуицией и здравым смыслом. Пепин тут же

согласился – и так началось его сотрудничество с «Бакарди», которому было суждено

продлиться более сорока лет и сделать Пепина Боша одной из ключевых фигур в

эволюции компании и в экономической истории современной Кубы.

* * *

Пепин Бош отчасти унаследовал деловую интуицию и уверенность в себе от отца,

который эмигрировал на Кубу из Испании в тринадцать лет и, начав с самых низов и не

гнушаясь никакой работой, стал одним из ведущих бизнесменов Сантьяго. Хосе Бош-

старший избирался президентом Торговой палаты, основал местную больницу, первым

занялся электрификацией и трамвайным сообщением в Сантьяго, был крупнейшим

застройщиком. Маленький Пепин учился в лучших кубинских школах, а затем отец

послал его в Соединенные Штаты - в дорогую частную школу и в колледж. Получив

аттестат зрелости в пятнадцать лет, Бош поступил в Университет Лихай в Пенсильвании,

однако был исключен еще до окончания первого курса. «Я был сущим шалопаем, а не

студентом, - признавался он впоследствии, - слишком много денег, слишком много

развлечений». Следующие два года он перебивался в Нью-Йорке низкооплачиваемой

неквалифицированной работой, пока отец, которому надоело посылать сыну деньги за

границу, не затребовал его обратно – помогать на семейном сахарном заводе. На Кубе

довольно быстро оказалось, что Бош унаследовал деловые качества отца, и не прошло и

трех лет, как он составил небольшое состояние из своей доли от сахарных прибылей.

Однако деньги лишь усилили его тягу к независимости, и он принял решение строить

карьеру самостоятельно.

Бош никогда не боялся выражать крайне индивидуалистические взгляды, и в

тридцать шесть лет, приняв мексиканское предложение Бакарди, заявил своему тестю, что

хочет единолично определять, что нужно там делать. В Национальном городском банке в

Гаване он работал в отделе денежных поступлений, решал, кому давать деловой кредит, а