Бах

И все-таки я не изменил Баху. Не бросился искать среди Монтеверди, Палестрины, Вивальди, Шютца, Фробергера. Я твердо верил, что это может быть только мой Бах. Стало быть, — рассуждал я далее, — я что-то у него не знаю. А не знал я (как выяснилось чуть позднее) наличия у Иоганна Себастьяна четырех Малых месс. Это выяснилось на следующий день, когда я разыскал-таки нумерацию Шмидера и впервые (приспичило!) скрупулезно стал изучать ее. О боже, вот они — BWV 233, 234, 235, 236. Круг поисков сузился!

Но не все так просто устроено в нашем бренном мире. Оказалось (как, впрочем, я и предполагал), что малых месс мне в Союзе, похоже, не найти. Не та это музыка, которая способствовала бы строительству коммунизма (это не мое, впрочем, решение и убеждение!). А уж в перестройку — и вовсе не до нее! Youtube еще не существовал под боком. Что делать?

Тут я вспомнил, что недавно один мой хороший друг уехал в командировку в Штаты. На довольно долгий срок. Почему-то сразу, как только я это вспомнил, в мозгу нарисовалась яркая картина, в которой мой друг бодро пересекает Атлантику в западном направлении на водяном велосипеде. Музыка вновь прекрасно подходила для этой сцены. Бах оставался верен себе. Но, позволь, может, все-таки я ошибаюсь?! С чего это я решил, что эта музыка — из этих месс? И почему она — Бах? (С компакт-диска мы, увы, тоже ничего прочесть в титрах и в выходных данных фильма не смогли).

Письмо, однако, тут же было написано. И — о счастье, через 2 с половиной недели пришла открыточка из Нового Света. Друг писал, что нашел в каком-то магазинчике в славном городе Бостон (восточное побережье! Похоже, то самое место, где причалила старая дама с собачкой!) комплект из 4 дисков. Фирмы Virgin Classics. На двух из них значатся искомые мессы. Две другие посвящены кантатам. Уж не обессудь! И что — высылает, перекрестясь! И вновь Атлантика оказалась между мной и моей музыкой…

Всё время, пока я томился в ожидании посылки из-за океана, я слушал прямо с видеомагнитофонной ленты этот небольшой кусочек. Друзья уже привыкли к моему пристрастию к Троице из Бельвиля, причем, странному пристрастию только к середине всего фильма. Ничего лишнего мне уже было не нужно. Я ждал. Я томился. И размышлял, как труден путь хорошей музыки к сердцу слушателя. Легкие уколы сомнения все же не покидали меня.

Да, забыл сказать! Между делом я все-таки перешерстил массу барочной музыки. Которую только смог достать. У меня побывали в гостях Палестрина, Фробергер, Фрескобальди, сыновья, двоюродные братья и дядьки Баха, Щютц со своими «Псалмами царя Давида», немного Дитриха Букстехуде и даже (отрывками) Георг Бём! Я познакомился с великолепными образчиками литургических песнопений, хоралов, псалмов, гимнов, мотетов, канцон, мадригалов! И — не переставал (почти в религиозном экстазе) благодарить музыку за ее трудный путь!

Где-то еще через месяц была получена посылочка. Было видно, что в ней ковырялись. Но — ничем, хвала Всевышнему, не прельстились. Близилась кульминация. Трясущимися ручонками я извлек диски из скромной, но очень эффектно, тем не менее, оформленной коробочки. На ее обложке, кстати, красовался мужчина в белой рубашке с дорогими запонками, часами Rollex и строгим галстуком. В ладонях он перебирал четки.

Кантаты были мне знакомы. Я отложил их на потом. Остались 2 диска. Один нес в своем тайном нутре записи BWV 233 и, почему-то, 236. На другом, соответственно, были BWV 235 и 234. С какого начать? В этот момент я напоминал сам себе Кису Воробьянинова, озирающего одновременно сразу 4 стула работы мастера Гамбса.

Я выбрал первый диск. Ведь все равно ни одну из Месс я еще никогда не слышал. И я предвкушал, как я буду смаковать — медленно, никуда не торопясь, — новую для меня музыку великого Баха. Но все это я сделаю потом. Сейчас для меня было важно, не промахнулся ли я? И нужно только послушать первые части Месс, первые Kyrie Eleison, чтобы понять, прав я или все-таки ошибся. Я уже знал, что в мессах идет четкая последовательность служб, и Kyrie — всегда первая. Никто не может тут сломать многовекового устава, уклада и закона. Стало быть, мне сейчас нужно бегло прослушать 4 начала четырех месс. И устроившись поудобнее возле музыкального центра, я поставил на него первый диск.

К этому моменту мой мозг уже начитался всего, что было известно человечеству про Малые баховские мессы. И даже чего, наверняка, на самом деле не было, а оказалось просто додумано или сконструировано. Так, мне было известно, что мессы (включая пятую, Высокую) в церкви не звучали. Они оставались самодостаточными, не неся никакой литургической прикладной функции. Не востребованные церковью (ни католической, ни лютеранской), они привлекли внимание лишь музыковедов, да и то очень поздно. Авторитет А. Швейцера, который критически относился к Малым мессам, считая их материал в значительной степени автопародией (т.е. самозаимствованием, в основном, из Кантат), сказался негативно на интересе к ним вплоть до середины XIX века.