Бах

В свете угасающего дня Иоганн Себастьян смотрит на стройную фигуру князя Леопольда, своего нового патрона. Он сразу прочёл симпатию на его лице и даже порой испытывал чувство сопричастности, когда они играли вместе. В самом деле, в свои 23 года Леопольд был неплохим певцом (у него был бас) и хорошим скрипачом, не пренебрегавшим и виолой да гамба и игравшим также на клавесине. По примеру современников он завершил своё образование, совершив поездку по Европе «маршрутом рыцарей» для расширения кругозора (предтеча «туризма», который получит развитие в следующем веке). В Венеции и Риме он запасся качественными инструментами и проникся любовью к камерной музыке, которой успешно занимался. Вот сейчас они вместе с Иоганном Себастьяном и оркестром исполнят итальянский концерт, который прежде тщательно отрепетировали. Когда, практически сразу по приезде ко двору, потребовалось сочинить кантату на день рождения князя, праздновавшийся в декабре, Иоганн Себастьян не заставил себя упрашивать и выполнил заказ: «Светлейший Леопольд» выражает, как и положено, пожелания процветания. Впоследствии в Лейпциге Бах переделает это произведение в церковную кантату по случаю Духова дня. Да, действительно, любезный князь не шёл ни в какое сравнение с его прежним мрачным хозяином из Веймара. Когда много позже, в 1730 году в Лейпциге, Бах напишет своему другу и бывшему соученику Эрдману, он выделит эту черту в признании тем более трогательном, что оно редко: «О судьбе моей с юных лет Вам известно всё вплоть до переезда в Кётен, где я стал капельмейстером у милостивого, знающего и любящего музыку князя, у коего [на службе] я и полагал пробыть до конца дней своих».

Горный воздух и развлечения Карлсбада способствовали новым знакомствам. Другие князья слушали Баха, а он, как и они, открывал для себя другие оркестры, иную манеру игры. Почему бы не заказать произведение на случай этому одарённому музыканту?

Через пять недель он вернулся в Кётен — к беременной Марии Барбаре и детям, радующимся встрече после довольно продолжительного отсутствия. По сравнению с Гамбургом, Дрезденом, Любеком этот городок выглядит крошечным — всего пять тысяч жителей. Но его просторный замок полон очарования: сады на французский манер с аллеями и клумбами говорят об утончённом вкусе князя. Этот городок войдёт в историю, конечно же, благодаря пребыванию в нем Баха, но позже там будет жить и некий доктор Ганеман, изобретатель гомеопатии…

Религиозная «обстановка» тоже в корне изменилась. Леопольд в отличие от собственной матери, княгини Гизелы Агнес, приверженной к лютеранству, исповедовал кальвинизм, как и его отец. Известно, что в Женеве, городе Кальвина, вся повседневная жизнь находилась под строгим контролем консистории и отправление культа было не столь вольным, как в лютеранском мире. Парадоксальным образом кальвинизм кётенского двора, который должен был способствовать суровости нравов, напротив, побуждал Иоганна Себастьяна к созданию музыкальных произведений, являвшихся не столь явно церковными, а скорее праздничными и радостными: именно в той обстановке родятся его «Бранденбургские концерты», столь знаменитые и сегодня. Поскольку кальвинистская служба чересчур строга и ограничивается пением одних лишь псалмов, Баху придётся посвятить себя в основном придворной оркестровой музыке. Понятно, что это не было большим ограничением для капельмейстера, который, возможно, даже рад был сделать небольшой перерыв после однообразной череды кантат в Веймаре и долгих лет службы органистом во время лютеранского богослужения.

В новой обстановке по-своему проявилась открытость его ума: хотя он считает себя ортодоксальным лютеранином, порой даже чересчур непреклонным, как в Мюльхаузене в противовес пиетистам, ему вовсе не претит работать на кальвиниста. Не отрекаясь от своей веры, Бах, однако, счёл, что так будет лучше для его искусства, свободы творчества. Дополнительный козырь: его новый статус и жалованье не идут ни в какое сравнение с веймарскими.

Князь Леопольд, веротерпимый, насколько это было возможно в то время, даже уважающий свободу совести, позволял своему подданному исповедовать ту веру, к которой он привык: Иоганн Себастьян и его семья станут часто посещать лютеранскую церковь Агнца в Кётене, а их дети будут ходить в лютеранскую школу. Кальвинисты же этого городка обычно ходили в церковь Святого Якова. Эти религиозные различия ничуть не повредили доброму согласию между князем и капельмейстером: когда 15 ноября 1718 года Мария Барбара родила седьмого ребёнка, мальчика назвали Леопольдом Августом в честь князя. И когда новорождённого крестили в часовне при замке, князь Леопольд, его брат Август Людвиг, сестра Элеонора Вильгельмина, а также советник и главный министр стали крёстными. Никакого «снобизма», только знак признательности и гордости: таким образом, Бах поднялся ещё выше по социальной лестнице. Увы, маленький Леопольд Август задержится на этом свете всего на несколько месяцев.