Бах

В Лейпциге существовали религиозные распри между консисторией и теологическим факультетом университета на предмет чина службы. Лютеранское вероисповедание при четкости доктринальных вопросом, допускало некоторую свободу в богослужении. Обычно различия заключались в большем или меньшем отходе от римско-католической традиции, поскольку сам Лютер не стремился создать свою церковь, но лишь очистить от искажений существующую.

К моменту приезда Баха в лютеранском пространстве Лейпцига выкристаллизовались два типа богослужения. «Старое», бытовавшее во всех шести протестантских церквях. И «новое» — детище теологического факультета, не признаваемое консисторией, но упорно продолжающее существовать. Музыкальным сопровождением последнего когда-то занимался Телеман, правда, происходило это почти двадцать лет назад. Тогда расторопный кум Баха изучал право в Лейпцигском университете и организовал силами студентов-правоведов музыкальный ансамбль Collegium Musicum. Коллектив признало университетское начальство. За руководство им даже организовали ставку — 12 талеров в год. Телеман давно покинул Лейпциг, обосновавшись в Гамбурге, и дела Collegium Musicum перешли к органисту Иоганну Готлибу Тернеру. Кантор в университетскую церковь носа не совал.

Так было при Кунау. Бах же, не разобравшись в тонкостях, возмутился ограничением своей канторской и музик-директорской власти. При этом он даже не вспомнил про недавно подписанный контракт, в одном из параграфов которого ясно указывалось: кантор не имеет права претендовать на университетские должности. В своей резкой манере Иоганн Себастьян начал предъявлять претензии ректору университета и получил довольно язвительную отповедь. Композитору ясно дали понять: он лезет не в свое дело.

Бах воспринял заявление ректора очень болезненно и начал активно бороться. Ровно два года длилось противостояние. Иоганн Себастьян то требовал несчастные двенадцать гульденов (жалованье хориста-школяра)[19], то жаловался на ректора и на судьбу. Наконец, осенью 1725 года, при очередном посещении Дрездена, он написал в высшую инстанцию — курфюрсту Саксонскому Фридриху Августу I.

«Ваше королевское величество и курфюрстское высочество всемилостивейше соблаговолят внять [данному] всеподданнейше представленному донесению [моему] о том, что руководство музыкой на старом и новом богослужении при высокочтимом университете в Лейпциге, включая оплату [оного дела] и обычные [для дела сего] акциденции[20], всегда было неотъемлемо от канторства [в школе и церкви] Св. Фомы; так было и при предшественнике моем, после кончины которого, однако, дело сие, как временная вакансия, передано было органисту [церкви] Св. Николая Тернеру, а при моем вступлении в должность [музыкальное] руководство при так называемом старом богослужении было возложено на меня (как [возлагалось оно] и на прежнего [кантора]), вознаграждение же осталось, вместе с [музыкальным] руководством при новом богослужении, за вышеупомянутым органистом [церкви] Св. Николая; и хотя я надлежащим образом обращался в высокочтимый университет с просьбой о восстановлении прежнего положения вещей, тем не менее так и не мог получить больше предоставленной мне половины жалованья, составляющего в общей сложности двенадцать гульденов».

Курфюрстское высочество оставило жалобу музыканта без ответа.

С указанным в донесении органистом Тернером у Баха сложились неплохие рабочие отношения. Тот даже со временем вошел в число ближайших помощников музикдиректора. Именно его, а не сына своего друга Шейбе Бах поддержал во время испытаний на место органиста Томаскирхе. Однако этот заносчивый человек раздражал кантора лично.

Вернемся к обиде Баха на университетское руководство. Какие мотивы заставляли его бороться за музыкальное руководство университетскими богослужениями? Двенадцать гульденов почти в десять раз меньше 50 талеров, которые композитор с радостью отдал Пецольду, лишь бы не преподавать латынь. Может, он не рассматривал для себя в качестве работы деятельность, не связанную с музыкой, музыкальные же ставки не хотел отпускать из рук? Это вернее, но тоже не полностью. Ему ведь никогда не приходило в голову отобрать у своего хормейстера слабые третий и четвертый хоры. А Collegium Musicum хорошо звучал и представлял отдельную, но довольно зримую ветвь лейпцигского музыкального древа. Как можно было оставить ее без попечения музикдиректора?

Аудиальные особенности Баха привели еще к одной оплошности, связанной с исполнением его «Страстей по Иоанну».

В обязанности композитора входило ежегодное исполнение пассионов («Страстей Христовых») — то, чего ему так не хватало в кальвинистском Кетене.