Бахмут

Прошло минут десять, Хан все еще сидел на лошади, наверное думал, что его сейчас спасут, я не хотел пока применять к нему силу, и в этот момент Добрый показал с галереи знак, что с ордой закончили.

— Спешивайся хан и саблю отдай, орда твоя закончилась, если вынудишь меня сказать еще один раз, прокатишься брюхом по степи, вы ведь любите так людей таскать? — пригрозил я хану.

Хан скривил лицо, спешился и отдал мне саблю — красивое оружие, чеканка, камни. К этому моменту Добрый уже спустился с галереи и отдавал команды на подготовку декораций, а ко мне подошел Потемкин.

Гвардейцев хана утащили в подвал, лошадей увели в сторону, а из подвала вытащили десяток связанных турок и поставили их у стены.

— Хочешь Гирей (я намеренно опустил титул), я скажу, о чем ты сейчас думаешь, — начал я обработку хана, — Глупые русские гяуры сейчас возьмут с меня обещание не выступать на стороне султана, соберут ясырь и уйдут, и будет все по прежнему, надо будет — нарушу клятву, скажу это беи виноваты, не хотят мне подчиняться. Только ты ошибаешься, так не будет. Вот смотри Гирей, — я показал рукой на стоящих у стены, приговоренных турок, и махнул рукой. Добрый повел стволом «Печенега» и тела турок начали рвать 7,62 мм пули. Гирей побледнел.

— У меня Гирей, — продолжил я, — Таких ружей хватит всех татар в Крыму изничтожить, но я не буду этого делать, зачем мне убытки нести, заряды денег стоят. Я всех татар заклеймлю и продам в рабство, работорговцам какая разница — татарин или русский, раб, он и есть — раб. Твою семью тоже продам, а тебя привезу в Бахмут и посажу на цепь.

Гирей был на грани разрыва аорты, а я продолжал глумиться.

— Нет, если бы ты был настоящим ханом, я бы, конечно, оказал тебе положенные почести, взял с тебя честное слово государя. Да вот беда — не государь ты! Так, наемный работник, как и твои предшественники — захотел Мустафа Крым-Гирея в поход на Русь отправить — сделал его ханом. Не понравилось ему как он с поручением справился, убрал его твоими руками. Что отравил дядьку? По глазам вижу отравил, только мне на это плевать. Я уважаю твоих предков Чингиз-хана и Бату-хана — великие были воины, они в честных сражениях победили моих предков на севере, взяли ясырь, назначили дань и ушли. Эта земля тоже была нашей (тут я немного приврал, до орды здесь жили разные народы, в том числе и славяне), здесь на мысе Херсонес крестили князя Владимира, принесшего веру православную на Русь, твои предки взяли эту землю по праву сильного и оставили вам, я это тоже уважаю. Только тебя Гирей уважать не за что, ты — Чингизид, бегаешь на побегушках у султана, твой народ лишили права торговать на своей земле и оставили вам один способ выживания — грабить Русь и продавать невольников на рынке, расположенном на твоей земле, но принадлежащем туркам. А мы, русские, стали после этого умнее и сильнее, объединились, власть орды скинули, Астраханское и Казанское ханство завоевали, шведов и поляков разбили, теперь твой черед. Только царь Иван Васильевич казанских ханов князьями сделал, добрый слишком был, а с тобой как поступим?

Я уже забеспокоился, не перегнул ли палку, Гирей стоял с выпученными глазами и не мог вымолвить ни слова.

— Что молчишь, язык проглотил? — спросил я.

— Чего ты хочешь, русский? — ответил вопросом он.

— Отрадно, что голова заработала и даже почти в нужном направлении, но ты ошибся хан, то что мне нужно, я возьму сам, а ты найди, что мне предложить, заинтересуй меня хан, времени тебе до утра! — сказал я и дал команду увести.

Глава 22 Хорошее предложение

Гирея увели в казарму, там была запирающаяся комната, а мы с Потемкиным прошли в дом Ор-бея.

Только прикрыв дверь, взволнованный Потемкин начал разговор, — Думал я вчера и сегодня изрядно, всё передумал, ружья у вас, конечно, невиданные, но человек разные диковинные вещи придумывает, а вот разговор ваш, Иван Николаевич, с ханом, меня убедил — так разговаривать с великим князем, ежели судить по нашему, может только человек из другого мира! Неужели вы и вправду совершили бы те вещи, о которых сказали хану?

— Ну полноте Григорий Александрович, я солдат, а не палач, расстрелянные турки, конечно военнопленные и не заслуживали смерти, но мне дороже жизнь русских солдат, а еще, скажу я вам, эти люди уважают только силу — мы сегодня силу показали, посмотрим, что завтра предложит нам хан! — ответил я.

— Спасибо за ответ Иван Николаевич, война, конечно, войной, но убивать всех подряд, все же, не по христиански! — успокоился Потемкин и спросил, — А, что вы собираетесь предпринять в дальнейшем? Я не имею ввиду наш поход, а вообще?

— Думаю, Григорий Александрович, с учетом проведенных баталий, по поводу моего целеполагания у вас вопросов нет?

— Конечно, Иван Николаевич, вижу я, что вы на благо России готовы живот положить!