Бахмут

К вечеру ветер сменил направление на юго-восточное, не очень для нас удобное, но я был уверен, что Гном справится с расчетом поправок. Пристрелку Гном провел сам, первая ракета — перелет метров сто, вторая ракета — недолет — «вилка», и третья ракета — прямое попадание во флагман, который по дополнительным флагам на мачтах определил Потемкин. На корабле последовал взрыв и начался пожар! Дальше вступили в бой остальные установки — корабли стояли кучно и точность попаданий была на уровне сорока-пятидесяти процентов. Сорок ракет с четырех установок отстреляли минут за семь. Это было красиво — огненные шлейфы ракет на фоне вечернего неба и полыхающие внизу корабли. Сильный ветер перекидывал огонь с корабля на корабль и сводил на нет все попытки тушения. Палубные команды начали рубить якорные канаты и это привело к роковым последствиям — парусов на кораблях было мало, часть горела, часть не успели поставить, поэтому эскадру понесло ветром прямо на скалы, находящиеся у подножия нашей горы.

Дистанция сократилась до полутора километров и Гном открыл огонь из оставшихся малокалиберных установок. Только потушенные на кораблях пожары запылали с новой силой, а учитывая, что неуправляемые корабли двигались к берегу одной плотной группой, то последствия второго обстрела были еще печальнее для турок — на скалы уже выносило пылающий комок из остатков кораблей. Победа нокаутом в первом раунде!

— Ну что, Девлет-бей понравилось представление? — спросил я хана, смотревшего на море с выражением благоговейного ужаса на лице.

— Да Иван Николаевич, теперь я совершенно точно уверен, что поступил правильно, согласившись с вами сотрудничать, у турок нет никаких шансов против твоей дьявольской хитрости и этого ужасного оружия! — ответил он.

К утру, о нахождении здесь вчера вражеской эскадры, говорили только обгорелые остовы кораблей, засевшие на прибрежных скалах, и множество обломков плавающих вокруг.

Позавтракав, мы собрали представительную делегацию и поехали к крепости на переговоры. После вчерашнего погрома, комендант крепости был весьма сговорчив и без возражений согласился с предложением покинуть крепость на торговых судах, а также поделился сведениями о турецкой эскадре, в том числе о том, что капудан-паша Эбубекир утонул, а всего из четырех тысяч человек спаслось менее тысячи.

Оставив полковника Троицкого, командира Владимирского пехотного полка, контролировать эвакуацию гарнизона крепости, мы с казаками двинулись в порт — разогнать невольничий рынок и освободить пленников. Невольничий рынок находился непосредственно в порту, купил раба и сразу на корабль его — «сервис». На огороженной частоколом площадке, размером с футбольное поле, стояли четыре длиннющих барака и, ближе к воде, находилась непосредственно торговая площадка. Вид у всего этого сооружения был мрачный, навевающий тяжелые мысли, видимо, атмосфера страха и безысходности навсегда впиталась в эту землю. Но что больше всего на меня произвело впечатление, так это то, что торговля живым товаром не прекратилась, несмотря на вчерашнее светопреставление — «бизнес есть бизнес»! Что-то стало доходить до работорговцев, когда дернувшаяся нам навстречу портовая охрана была быстренько порублена казаками в мелкую стружку. Церемонится с работорговцами мы не собирались — застигнутых на месте преступления быстро освободили от денежных средств и одежды, привязали к ногам камни и отправили на корм рыбам. Напуганному коменданту порта, которого притащили казаки, Потемкин объяснил «расклады» — невольничий рынок закрывается навсегда, пленники освобождаются, гарнизон крепости грузится и уходит на родину, нормальным торговцам ничего не угрожает, а он должен за свои средства организовать питание бывших невольников, до того момента как они уйдут домой.

Вечером, на военном совете, обсудили сложившуюся обстановку.

— Господа, великая виктория вчера была совершена! Господин барон — это было поразительно, поздравляю вас! — начал совет Потемкин.

— Благодарю ваше сиятельство, моих заслуг в этом деле не много, главное здесь наука и светлая голова капрала Чернова! — ответил я.

— Даа… теперь я стал по другому понимать ваши слова про техническое превосходство, но об этом мы еще поговорим с вами. Какие будут мысли господа! — продолжил он.

— Григорий Александрович! — взял слово хан, — В Ени-кале турок нет, идти туда большими силами нет нужды, я отправлю туда Хасан-бея с приказом пресекать все попытки переправы из Тамани, а нам предлагаю двигаться обратно в Бахчисарай. Силу русского царя вы показали, турецкий флот уничтожили, нужно скорее проводить Диван и принимать решение.

— Предложение здравое, действительно, пока обстоятельства на нашей стороне нужно скорее закончить с этим делом! — поддержал предложение хана Потемкин.