Бахмут

И вот, наконец, в начале июля мы тем же составом, что входили в Крым, за исключением калмыков, начали движение домой. Мубарека, младшего брата Девлета, взяли с собой. Во-первых, мы планировали заполучить еще одного союзника ханских кровей — мало ли что может случиться, а во-вторых, он сам изъявил желание. Получивший, как и старший брат, европейское воспитание, он хотел посмотреть Петербург и продолжить обучение, так что все вышло по обоюдному согласию и к всеобщему удовлетворению. С Девлет-Гиреем мы все это время много общались и расстались хорошими товарищами.

На подходе к Перекопу в отряд прибыли гонцы от Румянцева и дойдя до Ор-капу Потемкин собрал совет.

— Итак господа! — начал совет Потемкин, — Его высокопревосходительство генерал-аншеф Румянцев сообщает, что две недели назад его армия, после ожесточенного штурма овладела крепостью Очаков, гарнизон капитулировал. Смею добавить, что этому мы тоже поспособствовали немало, уничтожив турецкую эскадру. Далее, в связи в безынициативными действиями первой армии генерал-аншефа Голицина в районе Хотина, он отозван в Петербург, а генерал-аншеф Румянцев назначен командующим первой армией и всеми войсками на русско-турецком фронте. Его высокопревосходительство оставляет на мое усмотрение дальнейшие действия сообразно обстановке. Какие имеются предложения господа?

— Позвольте вопрос ваше сиятельство! — Потемкин кивнул и я продолжил, — А кто назначен командующим второй армией и что с Кинбурном?

— Как всегда в самую суть господин барон! — улыбнулся Потемкин, — Его высокопревосходительство временно передал командование графу Шереметеву, а по Кинбурну в депеше пояснений нет, но думаю, что Кинбурн пока под турками, у второй армии не получилось бы одновременно действовать на обоих берегах Днепра!

— Вот и предложение ваше сиятельство! — сказал я, — Идем на Кинбурн, а то астраханцам никак в баталию вступить не получается, гарнизон там небольшой, турецкого флота нет, Очаков наш — они и так в мышеловке, думаю у нас все шансы на успех!

— Что ж, в этот раз поддержу господина барона! — оживился полковник Ласси, — А то палаши у моих драгун уже проросли в ножнах!

— Превосходно господа, много славы не бывает! — воскликнул Потемкин, — Очистим левобережье Днепра навсегда от турка!

На следующий день, пополнив запасы воды, двинулись на Кинбурн. В предстоящем походе, чтобы не нажить себе недруга в лице Ласси, я решил особой инициативы не проявлять, думаю мне славы уже достаточно для первого раза. И можно сказать, что мое решение оказалось правильным — при нашем приближении крепость выкинула белый флаг и предложила переговоры. К счастью у нас в отряде никто жаждой крови не страдал и сдача крепости прошла бескровно. Не желая отягощать себя «гирей на ногах» в виде пленных турок, мы повторили крымский вариант — турки оставляют крепость в целости, а сами уходят морем. Нашими трофеями, кроме крепости, стали 30 пушек, неплохие запасы провианта, а также несколько небольших речных барок. Переправившись на них через Днепровский лиман, мы встретились с комендантом крепости Очаков генерал-майором Булгаковым и передали ему «ключи» от крепости Кинбурн, а заодно получили свежую информацию о действиях второй армии.

Оказалось, что, прибывший из Петербурга, новый командующий второй армией генерал-аншеф граф Панин двинул армию на Бендеры, дабы создать угрозу правому флангу армии султана и одновременно угрозу соединения двух армий. Догонять вторую армию смысла не имело, поэтому, оставив астраханцев гарнизоном в Кинбурне и отправив графу Панину донесение, мы двинулись вдоль Днепра на север — домой. Учитывая отсутствие ракет, установки навьючили на лошадей, казачьи пушки и обоз тоже оставили в Кинбурне. Кутейников, конечно, не хотел оставлять пушки, и Потемкину пришлось пообещать ему компенсировать все из казны. Таким образом, избавившись от обоза, мы прошли за десять дней почти двести пятьдесят верст до Лозовой, где казаки Кутейникова и эскадрон сербов, с нашим тяжелым оружием, ушли на восток на Бахмут, а мы с Потемкиным, Мубареком и десятком Пугачева, передав с эскадроном письмо полковнику Депрерадовичу, пошли на Харьков. Поход в Крым завершался, но история с Крымом только начиналась.

Интерлюдия Румянцев