Баку - 1501

Молодому шаху было известно о том, что у крепостных стен время от времени показываются отдельные горожане и, скрываясь от преследования, они вдруг таинственным образом исчезают с глаз. Исмаил был убежден в существовании тайного хода. И вот теперь ему представился случай проверить это. Возможно, ему удастся найти этот подземный ход! Кто знает?! Тогда бы можно было прервать мучительный труд по рытью подкопа, и тайным путем ввести войско в крепость. Медленным шагом, внимательно осматривая окрестности, двигался молодой государь. Он ехал в сторону Девичьей башни. Вокруг царило спокойствие. Крепостные стены, возведенные здесь на высоких скалистых холмах, казались выше, чем где-либо. Расстояние между башнями было велико. Высоко располагались бойницы, сквозь которые, он знал это, следят за ним сейчас глаза защитников крепости. Но вокруг было пусто, казалось, все живое затаилось при приближении врага.

Внезапно впереди показался всадник. Исмаил принял было его за одного из своих кызылбашских, но, приглядевшись внимательно, понял: это чужой. Но кто? Почему бродит в окрестностях крепости? Может, это один из защитников города? Или кто-то из людей Ширваншаха, не зная об осаде, спокойно направляется в крепость? Не мучаясь догадками, шах приблизился к юноше. Собственно, у него и не было другого пути. Бьющиеся у подножий Девичьей башни волны Хазара не оставляли возможности уклониться от встречи, объехать юношу стороной.

Всего несколько минут назад Исмаил был молодым поэтом, любовавшимся волнами Хазара. Уже алел восход, и лучи поднимающегося из-за горизонта солнца окрашивали море в тысячи оттенков; поэтичная картина увлекла воображение юноши, и в душе одна за другой, как в ряд нанизанные бусинки, возникала лиричные, страстные строки. Хазар, тяжелые волны которого будто были обрызганы киноварью, был так красив...

Но теперь, при виде чужого человека, в сердце Исмаила умолк поэт и насторожился воин.

- Кто ты, юноша? - обратился он к всаднику.

Но тот, не отвечая, внимательно, с интересом рассматривал Исмаила. Сначала он, правда, не узнал шаха: слыхал, что тот, являясь главой новой религии, всегда ездит под скрывающей лицо вуалью. Не показывает своего лика нечистым взорам. А сам наблюдает за собеседником сквозь прорези в ткани. Если это так, то перед ним, судя по одежде, всего лишь молодой военачальник весьма высокого ранга... "Но нет, вон, смотри, он закинул вуаль на свой двенадцатиугольный колпак! Да, это он сам, это он - юный шах, сын Шейха Гейдара под именем веры, под знаменем двенадцати имамов бросивший вызов миру! Святыня мира!... С едва наметившимися усами на детском еще лице, но очень развитый физически от постоянных военных упражнений... Бесстрашный шах, сын Шейха Гейдара! Двое из тех, кто называют себя святыней, уже поплатились за это жизнью. Ты, конечно, знаешь об этом..." Множество мыслей проносилось в голове Султаным-ханым, пока она молча, с ненасытным любопытством разглядывала молодого шаха.

Да, это действительно была Султаным-ханым, тоже выехавшая сегодня за крепость до утреннего намаза. Один из бибиэйбатцев, сын тети Хейрансы, Агадаи, сообщил ей, что этой ночью скончался ее дедушка, ших Кеблали. Утром, по обычаю, его будут хоронить. И, чтобы проводить в последний путь своего старого деда, заменившего ей отца и мать, выполнить свой дочерний долг, Султаным-ханым готова была и жизнью пожертвовать. Она открылась Салеху, которого так любил ее муж Гази-бек, доверила ему тайну. Молодые люди вооружились, сели на коней и потайным ходом выбрались из крепости, рассчитывая успеть доехать до села и вернуться назад, пока не начались военные действия. Соблюдая осторожность, всадники ехали гуськом, на некотором расстоянии друг от друга.

Эту дорожку в нижней части Девичьей башни в свое время показал молодой супруге Гази-бек, выводивший ее из крепости тайком от придворных на охоту или военные занятия. Этот путь, по обычаю, был известен лишь высшим членам рода Ширваншахов - самому шаху и его наследнику. Но Султаным-ханым было совершенно необходимо съездить в село Шихлар и успеть вернуться до того, как вражеское войско совершит намаз и начнутся атаки осадивших крепость. Бибиханым-Султаным, пустив коня вскачь, оставила Салеха далеко позади. Она ехала одна и думала...

Со вчерашнего дня никто больше не входил в крепость и не покидал ее. Надежды на помощь мужа у нее уже не было: он, видимо, не распоряжался собой. О, если бы он только мог, то обязательно вернулся бы - молодая женщина знала это! После отъезда принца в крепости насчитывалось лишь два-три военачальника, и далеко не самых искусных. Но и они покинули город. Теперь в Баку, помимо торговцев, ремесленников и окрестных сельчан, оставалась абсолютно неспособная сражаться придворная знать - и ни одного воина...

Все войско отбыло из города с шахом и сражалось вместе с Фаррухом Ясаром на Ширване. Гази-бек с небольшой группой воинов, оставленных Ширваншахом для охраны крепости, отправился, как видно, на помощь отцу. Приехал бы!.. Нет, не может, видимо, не принадлежит он сейчас себе...